Любовница Черного Дракона (СИ)

— Зря приехали сюда эти господа в красных мундирах. Все одно здесь они никого не найдут. Даже если и найдут, то только по частям. У здешних краев свои законы.

Фраза прозвучала зловеще. Но Марси, казалось, совершенно не обратила внимания на то, как невольно поежилась Нарцисса. Горничная ловко убрала принадлежности в шкатулку и встала рядом с туалетным столиком, ожидая дальнейших указаний.

— Мне нужно в город, — проговорила Нарцисса. — Так что к обеду меня не ждите.

Помнится, тетушка всегда говорила ей, что появляться барышне без сопровождения в обществе — неприлично. Но верх неприличия — появляться одной в утренние часы. Благовоспитанные девицы встают не раньше, чем подадут обед. А ранний подъем — для служанок.

Впрочем, когда Нарциссе приходилось работать самой, у нее не было ни времени, ни возможности соблюдать подобные правила. Будешь тут думать, когда голова забить на что купить еду и чем расплатиться с хозяйкой квартиры. Теперь же можно было не задумываться ни о пропитании, ни о жилье, а вот привычка рано вставать и решать с утра все самые неприятные вопросы — осталась.

Экипаж с фамильным гербом Валлори пронесся мимо зеленеющего парка Святого Эдмунда, на центральную мостовую и горделиво направился в сторону Торговой площади. Нарцисса с любопытством разглядывала фасады городских зданий. Кроме той злополучной прогулки, ей не предоставлялось возможности выбраться из замка, и теперь она с жадностью ребенка отрывала для себя новый мир.

Несмотря на некоторую схожесть со столицей, здесь все было по-другому. Возможно, потому что в Драконьем Чертоге люди чувствовали себя свободнее, чем там. Никто не тыкает в другого из-за магических способностей, не пытается оскорбить и не отворачивается, пытаясь скрыть испуг и отвращение.

Нарциссе вспомнились рассказы Стивена о Драконьем Источнике, наделяющем эти места Изначальной магией. Удивительно, что Натаниэль решил бросить все и уехать в столицу. Но еще больше ведьму удивляю то, что он мог избежать ссылки на Черные Болота после обвинений в убийстве жены. Но вместо этого решил сдаться на милость королевского суда, едва не отправившего его на виселицу. Впрочем, Нарцисса сомневалась, что потомка Черного Дракона смогли бы казнить таким простым способом. Сослать и ожидать, что виновник сам скончается от драконьей лихорадки казалось более реальным. Однако Дрейк выжил, но все равно не торопился возвращаться в родные края. Эта загадка не давала Нарциссе покоя.

“Сколько же здесь тайн”, - подумала она, и в этот момент экипаж остановился. Дверца распахнулась, и Маркус, кучер Дрейка, громко оповестил:

— Прибыли, ваша светлость.

Магазин печати и письменных принадлежностей “Висконти и Кроу” встретил приятным полумраком и тихой музыкой, будто под прилавком сидел маленький скрипач, чьей главной задачей было услаждать слух, как хозяина магазина, так и заглянувших покупателей. Для Нарциссы это оказалось в диковинку. В столичных магазинах, как правило, царили или тишина, или клацанье деревянных счет и звон монет, со звоном опускающихся на керамическую тарелочку.

Ведьма с интересом окинула взглядом прилавок и несколько лакированных стеллажей из рыжего дерева.

— Доброго утра, сьерра, — из-за прилавка поднялся высокий и тощий молодой человек, с курчавыми волосами и аккуратными тоненькими усиками. Черные глаза на смуглом лице блестели дружелюбным лукавым огоньком. — Могу ли я предложить вам свои услуги?

Он говорил с легким южным акцентом, чуть сдерживая размашистую жестикуляцию. “Лоританец”, - зачарованно разглядывая юношу, подумала Нарцисса. — “Нет, не лоританец. Эспиец”. Запах бумаги и свежей печати щекотал ноздри, и она с сожалением вспомнила, что буквально два дня назад закончила читать “Орла и змеицу”. Душа требовала очередной порции книжной романтики, но, как обычно бывает с книгами, ведьма не могла выразить, что именно ей бы хотелось.

— Мне бы что-нибудь наподобие “Орла и змеицы”, - робко произнесла она, словно стыдясь, что ей нравятся подобные книги.

Лавочник поднял вверх указательный палец, и его очаровательная улыбка стала еще шире.

— О! У нас есть много книг. Наример, “Эдвин и Ядвига” Вила Ширли. Прекрасная пьеса о трагической любви между юношей и девушкой из враждующих семей. Великолепный язык, а какой накал страстей! Могу посоветовать его же “Ахмена”, про яманца, который до безумия любил свою жену и в порыве ревности ее задушил…

— А есть что-то про счастливую любовь? — торопливо произнесла Нарцисса, с ужасом понимая, что после чтения подобного проведет неделю, давясь от слез и бессильной злости на автора, допустившего подобное. — Без трагедии.

— Вам из классики или современное?

— Неважно. Лишь бы после этого хотелось жить и верить, что любовь существует.

Юноша кивнул и скрылся темно-зеленой шторкой. Послышался шуршание и скрип передвигаемой лестницы. Спустя несколько минут, лоританец (или эспиец?) появился с двумя книгами.