Любовница Черного Дракона (СИ)

Натаниэль согласно кивнул, сел в глубокое кресло и сложил пальцы домиком. В этот момент он напомнил Нарциссе судью, готового выслушать оправдания обвиняемого, но уже твердо решившего, что казни быть.

— Дальше.

Она молча смотрела на него и терялась в догадках. Сейчас любое ее слово могло сыграть против нее, а попытки оправдаться равны признанию вины.

— Дальше! — гаркнул Натаниэль, и Нарцисса вздрогнула всем телом.

— А что дальше? — тихо прошелестела она, чувствуя, как каждое слово царапает горло подобно наждачной бумаге. — Судя по всему ты уже прочитал их. Что теперь ты хочешь еще узнать?

- “Дорогая Эржабет. В который раз убеждаюсь, что мужчины непроходимо тупы, и этот оказался не исключением. Все прошло даже лучше, чем я предполагала. Скоро у меня будет статус и деньги. И жизнь, о которой я так давно мечтаю”, - губы Дрейка презрительно скривились. Он цитировал письма, и лицо приобрело выражение брезгливости. — Или вот еще одно “Дорогая Эржабет. Знаю, что давно не писала. У меня появился повод для маленькой победы: Дракон покорен, и я наконец-то могу спокойно выдохнуть. Разумеется, пришлось пойти на маленькую хитрость. Мужчины одинаковы. Куда их тянет член, туда они и идут. Мысли о постели вызывают содрагания, но благо есть настойка из ахмантуса и белладонны. К тому же, он порой настолько занят, что ему просто не до меня. Это радует. Не представляю, как бы я скрывала свое отвращение, если бы мне приходилось спать с ним каждую ночь. Впрочем, успокаиваю себя, что ради большой цели можно переспать и с чертом.” Или вот еще…

— Хватит! Достаточно!

На плечи обвалилась мешком тяжелая тишина. Нарцисса отвернулась от Натаниэля и уставилась невидящим взглядом на пачку писем, от души желая, чтобы они сгорели. Щеки горели от стыда, а спина болезненно заныла, будто в нее воткнул нож. Ведьма никак не ожидала, что модистка выдаст ее Дрейку. Ей не с кем было поделиться обуревающими чувствами, и она слепо доверилась Эржабет. И поплатилась за это.

Послышалось шуршание шагов — под окнами прошел охранник — и снова стало тихо. Скрипнуло кресло, — и рядом с пачкой писем легла шпилька с кроваво-красным камнем.

Зов Драконьей Крови.

Нарцисса закрыла глаза и так стиснула зубы, что заныли челюсти. Она знала, что обман рано или поздно вскроется. Понимала, что Натаниэль вряд ли поймет и простит ее за это. Но все же в глубине теплилась надежда, что это никогда не случится.

И все же это произошло.

— Я не собираюсь отчитываться, Натаниэль, — когда Нарцисса заговорила, она даже не сразу узнала свой голос — настолько глухо и подавлено он звучал. — Как не собираюсь оправдываться ни за письма, ни за артефакт.

— Просто ответь на один вопрос: почему?

Сквозь холодность и сталь она четко услышала едва уловимые нотки боли и непонимания.

Взгляд застыл на магической миниатюре городка, который разросся на столе. По крохотным улочкам между белым кирпичных домов с красными крышами и зеленых крон деревьев проносились крохотные экипажи и гуляли жители, одетые в разноцветные одежды. На шпилях ратуши и башенных часов сидели миниатюрные копии ворон и голубей. Ее маленький новый мир, над которым она терпеливо корпела весь день. Неидеальный, но пока Нарцисса создавала его, она думала о том, как поделиться им с Дрейком и какое удивление, а может и восторг, вызовет он у лорда Валлори.

Увы, этому было не суждено случиться.

— А разве ты согласился бы подписать опекунство просто так? — она перевела взгляд с остроконечной башни на Натаниэля. Губы горестно дрогнули, и ведьма, покачав головой, сама же ответила на этот вопрос: — Конечно же, нет. Если бы не Зов Драконьей Крови, если бы мне не удалось бы разбудить Дракона, ты бы отказался. А я не хотела участи, которую постигла Аделин. Ты без зазрения совести хотел использовать меня. Так почему же тогда тебя задевает, что я сделала то же самое? Или это что-то

Натаниэль ничего не ответил. Он подошел к окну и, покачиваясь с пятки на носок, долго и молчаливо разглядывал ночной сад, залитый лунным светом.

В безмолвии секунды тянулись мучительно долго. Когда Дрейк заговорил, в голосе звучал металлический холод палача.

— Сегодня останешься здесь, а завтра я прикажу Стивену доставить тебя обратно в столицу. Я разрываю договор.

Шарик артефакта медленно крутился на подставке, разбрызгивая снопики медового света по стенам. Замок погрузился в сонное безмолвие и только мраморные часы на каминной полке мерно отщёлкивали секунды.