Любовница египетской мумии

 - Не уверена, что готова ползать по внутренностям Мартина, - парировала я, - и мне совершенно не нравится, так сказать, аварийный выход. Боюсь, там будет грязно. Нет и еще раз нет. Пусть номер отрабатывает Эльза.

 - Идиотка! - топнул Эд ногой, на секунду забыв о публике, которая, не обращая на нас внимания, слушала рассказ Жиля о том, как Мартин с удовольствием слопает Кати. - Повторяю. Раскроем ширму. Там с внутренней стороны есть крепления. Всунешь в них ноги-руки, униформисты сложат деревяшки и отодвинут. Получится, вроде как Мартин тебя схарчил. А потом мы снова развернем ширму, и ты выйдешь ко льву. О’кей?

 - Он меня не проглотит? - в ужасе спросила я.

 - Марти милый, - заулыбался Эд. - Кошки, собаки - его лучшие друзья.

 - Я тоже обожаю животных, а вот некоторых людей недолюбливаю, - колебалась я, - могла бы сожрать парочку журналистов, пишущих гадости о нашей семье.

 - Мартин брезгливый, - «успокоил» меня подросток, - он немытых не жрет.

 - Кати, готова? - загремел Жиль.

 - Да, - вместо меня возвестил Эд, так и не ответив мне, почему Эльза не может выполнить номер со львом, и сильно пнул меня в спину.

 Чтобы удержаться на ногах, мне пришлось сделать пару шагов вперед, и я очутилась в непосредственной близости от Мартина. Лев не проявил агрессии, наоборот, он с одобрением посмотрел на меня и издал нежное мурлыканье.

 - Обнимай его, - велел Эд.

 Я подняла руки и еле слышно сказала:

 - Меня зовут Даша. Прости, Марти, за фамильярность, хоть мы и не знакомы.

 Царь зверей преспокойно зевнул, я приникла к его морде. Грива неожиданно оказалась упругой, шерсть на щеках Марти походила на кошачью, она была нежной и мягкой. Одна беда - лев не любил чистить зубы, от него воняло, как от всех рыбозаводов Дальнего Востока, вместе взятых. Я постаралась не дышать.

 Униформисты ловко расставили ширму.

 - Давай, - скомандовал Эдди.

 Я увидела петли, всунула в них ноги, руки... Клац!

 Парни с силой сложили ширму.

 - Ой, - пискнула я, - поосторожнее, ребята, с живым человеком работаете!

 - Жрать меньше надо, - донеслось снаружи, - еле-еле тебя спрятали. Десять кило лишних на боках висит. Жиртрест!

 Поскольку деревянные панели крепко меня сдавили, я не могла достойно ответить униформистам. До сих пор мне ни разу не делали замечаний по поводу излишнего веса, наоборот, все отмечали удивительную стройность госпожи Васильевой. Некоторые злопыхатели называют меня граблями в обмороке и лицемерно сюсюкают: «Кушай больше, налегай на жирное, мучное, сладкое». А сейчас за короткий срок мне пришлось дважды услышать фразу: «Жрать меньше надо».

 - Он пообедал Кати! - орал Жиль. - О! Бедная девочка!

 - У-у-у! - выла публика.

 - Хотите ее вернуть? - вопрошал фокусник.

 - Даааа, - откликнулся зал.

 У меня закружилась голова, желудок расплющился и прилип к позвоночнику, руки-ноги превратились в лапшу.

 «Никогда больше не буду жарить цыплят под прессом, - молнией пронеслось в голове, - бедные птички не заслужили таких мучений».

 Ширма затряслась. Ее снова установили перед апатичным Мартином.

 - Сейчас лев выплюнет Кати, - пообещал Жиль, - живой и невредимой.

 Деревянные панели разошлись, я задышала в полную силу.

 - Алле, - приказал Эд, - ап!

 Полураздавленные руки-ноги плохо меня слушались.

 - Скорее, - торопил подросток, - заканчиваем номер красиво, с куражом.

 Меня ни в коем случае нельзя торопить, я сразу начинаю нервничать, и ничего хорошего не получается. Чтобы не подвести Эда, я интенсивно задергала лапами и поняла, что ширма падает.

 Униформисты, чья задача по установке ширмы была успешно выполнена, отошли от нее, Эд же не ожидал ничего дурного, поэтому не смог правильно среагировать. Меня опрокинуло на спину. Я завизжала, ощутила под спиной нечто мягко-упругое, услышала грозный рык и рухнула на арену. Ясное дело: ширма накрыла меня, а голова очутилась в раскрытой пасти Мартина, который, очевидно, от изумления, разинул рот, потом понял, что на него валится ширма, и лег в опилки, так и не сомкнув челюсти.

 Вот когда я пожалела, что не имею привычки носить памперсы, и заголосила:

 - Миленький, Мартин, я обожаю тебя, плиз, не закрывай ротик! Мой котик! Я куплю тебе тонну говяжьей печени! Зайка!

 Зал стонал от хохота, бурные аплодисменты перешли в продолжительную овацию. Эд лег на живот и непонятным макаром сумел выдернуть мои конечности из креплений, давящаяся смехом униформа подняла ширму. Публика притихла.

 - Мартина стошнило Кати! - звонко сказал детский голосок.

 Зрители заржали, лев рыгнул. Теперь я пожалела, что не запаслась противогазом. Чьи-то крепкие руки схватили мои щиколотки и потащили мое тело по опилкам. Затем кто-то поставил меня на ноги.

 - Комплимент! - шепнул Эд.

 - Люди, вы восхитительны, - завопила я, - умны, красивы! О черт! Совсем забыла! Надо поднять правую руку!

 Теперь от смеха застонала даже униформа, Жиль - и тот не удержался и заржал как конь.

 - Уходи с гордо поднятой головой и прямой спиной, - приказал Эд, - всегда, что бы ни произошло на арене, уходи с гордо поднятой головой и прямой спиной.