Любовница Фрейда

Mинна упала на колени и обняла хрупкие, дрожащие плечи Оливера, затем промокнула ему разбитый глаз и прижала платок к рассеченной брови, из которой хлестала кровь прямо ей на блузку.

– Где болит? – спросила она.

– Везде, – простонал Оливер.

– Погляди, что они натворили, – сказал Мартин, ковыляя к ним, – они мне конек сломали.

– Но ты заставил их сбежать, храбрый мой мальчик! – воскликнула Минна.

Пока они брели к дому, мальчики отмалчивались. Она попыталась утешить их, но слова повисали в пустоте. Минна знала, что подобное случается по всей Вене.

Когда они вошли, Фрейд стоял в вестибюле в дорожном костюме, только вернувшись с конгресса с доктором Вильгельмом Флиссом, молодым берлинским врачом, специалистом по заболеваниям уха, горла и носа. Мальчики, едва сдерживая слезы, рассказали отцу о произошедшем.

– Папа, они нас избили! – кричал Оливер, один глаз у него распух и закрылся. – Избили ни за что!

– Их было не менее десяти, – соврал Мартин, отводя взгляд, – но я разогнал их.

– Нет, не разогнал, – возразил Оливер и принялся всхлипывать.

Зигмунд осмотрел разбитые лица сыновей, сломанные коньки, разорванную одежду, сгреб обоих в крепкое отцовское объятие, а потом послал наверх промывать раны.

– Мы добудем вам новые коньки! – крикнул он им вслед, стараясь говорить бодро. Но не сумел. Не получилось. Как только мальчики отошли достаточно, чтобы не слышать разговора внизу, он повернулся к Минне:

– На этом озере вечно устраивают драки. Не понимаю, чего тебе вздумалось повести их именно туда?

– Зигмунд, это неправда. Мы туда постоянно ходим…

– Я уже не первый раз слышу о таком! Тебе следует быть внимательнее.

– Это случилось так быстро… Прости меня.

Фрейд молча выслушал ее рассказ о том, как хулиганы выскочили из кустов, что кричали, но в какой-то момент она заметила, что он не слушает ее. Зигмунд стоял раскачиваясь и смотрел на улицу, пытаясь совладать с гневом. Ручейки пота стекали по лбу, он достал платок и вытер влажные струйки.

– Я доверил их тебе, чтобы ты о них заботилась, – сказал он.

– Да. Я так же расстроена, как и ты.

– Рад слышать, – кивнул он, впервые в тот день взглянув ей в лицо.

Минну удивило такое резкое обращение. Казалось, его гнев вызван чем-то большим, нежели избиение детей. Он отчитывал ее, как безответственную гувернантку. И все. Наверное, просто утомился в дороге, и это какое-то недоразумение. Она собралась с духом и осмелилась взять Зигмунда за руку. Напрасно она это сделала. Опустив голову, он отпрянул. Суровые складки, прочерченные от носа до рта, стали глубже, а темные глаза казались чужими. Что же случилось с ним, пока он находился в отъезде? И связано ли это с ней?