Любовница Фрейда

Зигмунд провел остаток дня у себя в кабинете, даже не вышел к семейному обеду. Минне хотелось после его возвращения обсудить с ним свои заметки, но драка на озере, очевидно, болезненно сказалась на нем, и ей ничего не оставалось, как ждать. Поразмыслив, она решила забыть о своей обиде на его холодность и жесткость, объяснив все изнурительной поездкой, и ничем иным.

На следующий день, когда она рискнула спуститься к нему в кабинет, дверь была открыта. Фрейд стоял спиной к ней и смотрел в окно на темный двор, дымя сигарой. Помедлив минуту в нерешительности, Минна легонько постучала в деревянный дверной косяк. В сумерках она разглядела стопки бумаг, захламлявших стол.

– Как поездка? – спросила Минна, стараясь не слишком проявлять заинтересованность.

Прежде чем он ответил, прошла целая минута. Что-то было не так в атмосфере комнаты, и Минна чувствовала себя неуютно. По его фигуре ничего нельзя было заметить, но Минна все равно ощущала неладное. Она с тревогой ждала, пока Зигмунд обернется.

– Весьма плодотворно, – ответил он, вежливо поклонившись, но она отметила, что Зигмунд не предложил ей присесть. Он взял объемистую папку со стола рядом с собой, положил ее на письменный стол и, усевшись в кресло, принялся листать документы.

– Если ты не возражаешь, я хотел бы просмотреть это… Завтра я должен представить кое-какие бумаги.

– Что ж, тогда не стану отвлекать, – сказала Минна, стоя в дверях. Она повернулась, чтобы уйти, но потом добавила:

– Я прочитала твой доклад и сделала кое-какие пометки. Если захочешь обсудить его, то я готова в любое время.

– Собственно, я уже обсудил доклад в Берлине со своим коллегой, доктором Флиссом. Мы все досконально проверили, и, должен сказать, он оказался чрезвычайно полезен.

– О… – выдохнула Минна, возвращая Фрейду доклад.

– Благодарю, – кивнул он, быстро взглянув на нее.

Она наблюдала, как Фрейд небрежно бросил доклад на стопку бумаг, возвышавшуюся на полу.

– Я приложила к нему свои заметки. – Минна подождала, пока он доставал статуэтку, упавшую со стола.

– Вовремя заметил… – сказал он, оглядывая фигурку с пристрастием. – Похоже, тут скол – видишь, вон там, слева. Раньше его не было…

Фрейд протянул ей египетскую богиню Изиду, сестру-жену Осириса, одну из своих любимиц, которую часто приносил с собой за обеденный стол, к досаде Марты.

– Посмотри на шлеме, возле рога. Там точно царапина…

– Да, – кивнула Минна, незаметно вздохнув. – А когда ты сможешь поговорить со мной о докладе? Честно говоря, я потратила на него немало времени.

Фрейд замер. Она уловила отчужденность в его заминке, в том, как он откашлялся и ответил небрежным тоном:

– Очень мило с твоей стороны, но это не стоило твоего труда. Как там мальчики?

Минну бросило в жар, в глазах потемнело от острой боли – реальность будто ударила ее под дых. Его не интересовало ее мнение, и он не собирался читать ее заметки. На самом деле у него никогда и в мыслях не было их читать. Может, в какой-то момент, когда он протянул ей свой доклад, возмущенный замечаниями Брейера, но после и думать об этом забыл.

– У мальчиков все хорошо. Так ты не хочешь читать мои примечания? – не выдержала она.

– Не обижайся, но мой коллега доктор Флисс оказал мне именно такую помощь, в какой я нуждался.

– Правда? – Минна наклонилась, вытаскивая свои записи. – Значит, я уверена, что он обратил твое внимание, что, вероятно, не все случаи истерии имеют сексуальную почву?

– Он не был столь критичен.

– А если кто-то потрясен смертью ребенка?

– Ну, это может быть…

– Или в одночасье потерял свое состояние?

– Такое тоже…

– Или не любит своего мужа – лжеца и волокиту?

– Минна, я могу тебе рассказать, что ты…

– Или застрял в чужом доме под пятой у…

Фрейд поднялся с кресла, и теперь они оказались почти лицом к лицу.

– Во всяком случае, я вправе думать, что есть много причин, чтобы стать истериком, – произнесла Минна, резко развернулась и направилась к двери.

Фрейд проводил ее взглядом. Господи, да он просто не представлял, чего хочет эта женщина!