Любовница императора Авискоты

– О-о, Хони! Твою бабку не волнует чужое мнение, у нее есть свое.

– Нет, Мэр! Она всегда с большим уважением отзывается о тебе и всегда прислушивается.

Прислушивается, да, но поступает всегда по-своему. Впрочем, я благодарна даже за внимание императрицы. И очень ценю. С рождением Эви наши отношения заметно потеплели. Не то, чтобы раньше она не одобряла меня… скорее присматривалась. А потом – приняла.

– Я могу поговорить с ним, но убедить отца ты должен сам, – сказала я.

Хонрад хмуро кивнул.

– Я все понимаю, – сказал он. – И не рассчитываю, что ты все сделаешь за меня. Просто, Мэр… ты пока первая, кому мы говорим об этом.

О, я не только куратор благотворительных фондов, но и защитница всех, кого только можно защитить при дворе. Да и не при дворе тоже. Все идут ко мне, я слушаю. Все, кто не решается сразу обратиться к императору, обращается ко мне. Мне говорить не страшно. Я привыкла.

У меня вообще немного странное положение. Я все равно чуть-чуть в стороне…

Хотя за пять лет с моим присутствием почти все смирились.

А если не смирились… что ж, это их проблемы, у меня хватает забот и совсем не интересно, что думают окружающие. Я набралась этого у Рико, такое снисходительное безразличие, очень помогает в жизни. Рико во многом сильно повлиял на меня. Как я и на него, наверно.

Сейчас уже не могу представить жизнь без него. И даже не потому, что он дал мне все, что у меня есть, а просто… Не могу. Мне кажется, он был всегда. Даже если не было рядом, то я помнила его, того матроса с «Отважного», первого и самого важного мужчину в моей жизни. А ведь тогда ему было даже меньше, чем Хонраду сейчас.

Хонрад держал Исбел за руку, а она тихонько, почти незаметно, поглаживала его пальчиками. Я видела, как она смотрит на него – с надеждой, восхищением и… теплом, пожалуй. Что ж…

Я вдруг подумала – если эти двое добьются своего, то и глазом не успеешь моргнуть, как сделают Рико дедом… забавно. Думаю, ему будет, что рассказать внукам.