Любовница Иуды

– Я уже и сам знаю. Сегодня мы с ним встретились и немного пообщались. И, знаешь, он меня очаровал. А ведь в жизни был совсем другой! Или, может, казался таким: не духовным лицом, а лицедеем из народного театра.

– Твой братец, видно, многое от него взял?

– Не знаю, от кого он всякого набрался… Когда мы играли в войну или в казаков-разбойников, он неизменно бывал в стане моих врагов. И тут уж отводил душеньку, охотился на меня всерьез, как на лесную дичь, и если я вдруг опережал его, то выслеживал. Бросался с кулаками и готов был убить. Однажды мы втроём, вместе с мамой ехали в лифте, и лифт застрял между этажами. С Яшкой случилась истерика: побледнел как снег, затрясся, стал пинать всех, кто находился в тесной кабине. Хорошо, что вовремя пришли мастера. Мы и спать в одной комнате не могли. Но и с матерью он тоже боялся. Спал в кухне, на топчане. Мама обращалась к психиатру, но тот никаких особых отклонений не нашел.

– Какое отношение имеет всё это к Марии?

– Самое прямое. Дело в том, что Машу, он, как выяснилось, тоже любил. Себя же уверял, что и она входит в зону его личного пространства, в которое я, дескать, нагло вторгся. Когда понял, что душу её не завоюет, решил приступом взять тело. Но это уж потом случилось, после истории с монетой… А сперва Яшка даже из гордости сумел разлюбить Машу. Вот характер! Сам признался: усилием воли и нарочитым разгулом циничного воображения попросту разложил её образ на составные части – на почки, желудок, мочевой пузырь. И так крепко думал об этом, что во снах Маша приходила к нему на свидание в образе ходячего скелета, в платочке и газовом платьице. Скелет во сне щелкал челюстями, говорил голосом Марии и нахально лез целоваться…. С тех пор Яшка не мог смотреть на неё без смеха и тайного содрогания.

– А про какую монету ты упомянул? Я нашёл в кармане твоего пиджака половинку сикля. Не эта ли?

– Она. История с этой монетой – тоже загадка. Хотя наш остров загадками не удивишь. Самое интересное, что всем чудесам наши ученые находили научные объяснения. То вдруг на горизонте появлялся мираж прекрасного дворца из стекла и алюминия, с райскими птицами и фонтанами – некоторые островитяне устремлялись к нему кто на чем: на велосипедах, на телегах, на автомобилях. Иногда на виноградных лозах вырастали кукурузные початки – и почему-то всякий раз перед приездом высокого начальства из Центра. А однажды с неба посыпались эти монеты: нанесло их каким-то континентальным ветром. Мы с Яшкой стояли в это время в почетном карауле, возле памятника Великому Островитянину, что на площади Восстания. Дежурство там доверяли только лучшим школьникам Тотэмоса – они ждали своего дня, как праздника. И вот прошёл час, а мы все плавились на солнцепеке: смена где-то задержалась. На нас были мышиного цвета костюмы, пилотки, тяжелые ботинки, как у солдат. И вдруг наползли тучи, поднялся шальной ветер с пылью. Внезапно я услышал звон монет, рассыпавшихся по булыжникам. Мы плюнули на караульный устав и бросились на волнующий звон. Монет оказалось немного, и почти все их расхватали туристы. Деньги – старинные, со всего древнего мира: из Египта, из Рима и Афин. Нам ни монетки не досталось, хотя все кругом обшарили. И вдруг одна монета с царственной грацией выкатилась откуда-то и прямо к нашим ногам. Мы вцепились в неё одновременно и даже вступили в короткую схватку. А после глядим: в руках у нас по серебряной половинке. Но мы и этому были рады. Коллекционеры каким-то образом пронюхали про нашу находку и предлагали за нее большие деньги. Я отказывался. А Яшка украл мою половинку и продал вместе со своей, как целую монету. Когда я обнаружил пропажу, мы подрались. Но потом решили купить новый велосипед, один на двоих. И вдруг через неделю оба одновременно нащупали наши половинки в карманах своих штанов. То-то было радости! Мы окончательно помирились и дали клятву молчать. Общая тайна ненадолго объединила нас, вроде как заговорщиков. Яшка начал всерьез молиться. Да и я впервые заглянул тогда в Писание.

– Значит, вторая половинка находится у твоего брата?