Любовница Леонарда[СИ]

Девушка стояла во дворе и кусала губы от бессильной ярости. И как же это она не додумалась вытянуть ключ из замка зажигания? Хотя разве можно было предположить, что батька в таком состоянии вздумает садиться за руль?

Двигатель работал, набирая обороты. Видимо, Павло держал ногу на акселераторе. Вдруг гул стих, машина заработала ровно, продолжая стоять на месте.

Архелия подождала несколько минут, затем осторожно приблизилась к распахнутым воротам гаража и стала всматриваться в заднее стекло автомобиля, пытаясь увидеть, что делает отец. Но ничего не смогла разглядеть. Тогда она юркнула внутрь строения, протиснулась между левым боком иномарки и стеной и заглянула в боковое стекло. Голова Павла лежала на баранке. Приоткрыв дверцу, Архелия услышала мощный храп.

— Ну вот, так-то лучше! — прошептала она и вышла во двор, плотно прикрыв за собой обе створки гаражных ворот.

Глава пятая

На рассвете, быстро умывшись, девушка поспешила на кухню, нужно было приготовить завтрак. Начистила картошки, порезала дольками и бросила в кипящее на сковородке масло. Затем достала из холодильника графин со взваром, мисочку с солеными помидорами и початую банку домашней тушенки — отцу она очень нравилась именно холодной.

Картошка уже дожаривалась, а Павло все не приходил на кухню. Архелия подумала, что ему, видать, плоховато с бодуна да еще и после такого мордобоя. Однако спать в шесть часов утра он не мог — подобного никогда не случалось. Значит, просто лежал себе и отходил после вчерашнего. Хотя, вполне может быть, батька настолько неважно себя чувствует, что и подняться не в силах? Или он, чего доброго, так и сидит в машине? Но это вряд ли, это маловероятно.

Девушка вышла в гостиную, потом заглянула в спальню Павла — пусто. Ну, вот, получается, что он все-таки провел ночь в легковушке. Наверно, замерз, как суслик.

Накинув на себя ватник, девушка выскочила во двор и побежала к гаражу. Распахнула ворота — автомобиль на месте. Подскочила к нему, заглянула в стекло передней дверцы и обомлела. Голова отца все так же лежала на баранке. Господи, что это с ним? Рванула на себя дверцу, цапнула его за руку, безвольно свисающую до полика:

— Батька! — и в ужасе отпрянула — рука была окоченевшей, твердой, будто деревяшка.

Трепещущая, как осиновый лист, Архелия с минуту стояла, не решаясь подойти к открытой дверце. Но, наконец, собралась с силами, приблизилась, боязливо взяла Павла за плечо и осторожно потормошила. Он начал заваливаться набок.

— А-а-а! — заорала девушка не своим голосом и, пулей вылетев во двор, бросилась в дом.

Схватила свой мобильный телефон, лежавший на журнальном столике в гостиной, и непослушными пальцами стала набирать номер сельского головы Кужмана. Как только тот ответил, срывающимся голосом пролепетала:

— Матвеич, Матвеич, в гараже батька… он… неживой… он мертвый… Матвеич… — и, выронив из рук телефон, упала на палас, стала в истерике по нему кататься и биться головой о пол.

Минут через двадцать во двор Гурских примчались Кужман и местный участковый Петро Отечко. А через час приехала и милиция из района.

В тот же день была установлена причина смерти Павла: он задохнулся от выхлопных газов работающего двигателя автомашины.

Хоронили отца в день восемнадцатилетия Архелии. Она пребывала в таком подавленном состоянии, что всеми организационными делами пришлось заниматься сельскому голове. Он и гроб доставлял из района, и батюшку для отпевания привозил, и поминальный обед в столовке заказывал. Бабушка Настасья приехать в Талашковку не смогла — как раз попала в больницу с гипертонией.

Первые три ночи после похорон девушка провела у Евдошки. И только днем, превозмогая слабость, душевную боль и страх, приходила на свое подворье покормить скотину.

На четвертый все-таки сумела взять себя в руки и вернулась в дом.

Благодаря Кужману и бухгалтерше Клавдии Васильевне, фермерское хозяйство покойного Гурского работало в прежнем режиме: производило мясо и молоко, перерабатывало подсолнечник на масло, пшеницу — на муку и крупы, пекло хлеб, вязало веники, плело из лозы корзины… Однако требовался настоящий хозяин, имеющий право распоряжаться имуществом и подписывать финансовые документы.

Утром, на пятый день Клавдия Васильевна пришла к Архелии и сказала:

— Ты хозяйка всего добра, нажитого Гурскими, и по закону, и по завещанию, которое составил Павло Семенович сразу после смерти жены, земля им обоим пухом! Езжай, ради Бога, к нотариусу в район, и пусть он тебе расскажет, что нужно делать дальше. А потом, не мешкая, надо будет решить, кто станет управлять фермерским хозяйством по твоему поручению, то есть назначить исполнительного директора.

— Не нужно никакого директора, Васильевна! — ответила девушка, ласково обнимая бухгалтершу. — Я хочу самолично руководить, как руководил батька. Думаю, у меня получится. А вы будете мне помогать. Я удвою вам зарплату. Только, прошу вас, не уходите на пенсию! Мне без вас не обойтись.

Клавдия Васильевна удивленно пожала плечами, с сомнением посмотрела на Архелию, однако отговаривать ее не стала.