Любовница Магната

Ее первым мужчиной стал взрослый, состоявшийся, уверенный в себе мужчина, а не какой-то паренек без большого опыта.

Она стала любовницей.

Вере кажется, что у нее на лбу теперь сияет клеймо. Любовница! Да она на дух не переносит это слово. «Любовница», все равно, что «содержанка». А Вера совсем не такая. И дело даже не в деньгах, а в том, что Шустер негативно относится к такому статусу. Есть жены, есть невесты, есть подруги. А содержанки — это что-то очень пошлое и низкое.

Вера вздыхает и садится в постели.

Платона уже нет в комнате. Это хороший знак, потому что Вера пока не знает, как вести себя с этим мужчиной. Ночью все было ясно. Он целовал ее, она целовала в ответ. Он давил высокомерием и заносчивостью, она отвечала ехидством и дерзостью. Они играли на равных. А сейчас, при свете дня, все встало с ног на голову.

Вера чувствует дискомфорт внизу живота. И меж бедер очень липко. Хочется все это смыть с себя. И не потому, что стыдно. Было ведь хорошо ей с Платоном, и оргазмы тому подтверждение. И тело немного ломит.

Вера садится в постели, свешивает ноги на пол. Взгляд цепляется за красные отметины на груди.

— Вот мне только засосов не хватало! — вздыхает девушка.

Тянет простынь на себя и пытается завернуться в нее. Хотя, от кого Вере прятаться? В комнате кроме нее никого ведь больше нет.

Тщательно вымывшись в душе, Вера возвращается в комнату. Внимание привлекает футляр, оставленный на прикроватной тумбе.

— Какого хрена?! — прищуривается Вера. — Я, млин, что, проститутка?!

Шустер чувствует, как взгляд заволакивает ярость. Вера всегда была вспыльчивой и резкой. Но сейчас девушка испытывает не просто гнев, она в бешенстве.

Схватив футляр, даже не посмотрев, что внутри, Вера вылетает из комнаты.

Спальня Платона пуста. И Вера, чеканя шаг, летит дальше.

— Пахомов! — рявкает она зло.

— Чего? Доброе утро, Верочка, — улыбается Сашка, но осекается, увидев Веру. — А что стряслось?

— Брат твой где?! — рычит Вера.

— Внизу, — растерянно отвечает друг.

Вера спускается вниз по лестнице. Конечно, где еще искать этого самодура, если не в бассейне!

Пахомов нарезает круги по воде. Вера приближается к бортику.

— Ты за кого меня держишь, Пахомов?! — гневно выкрикивает Вера.

Футляр с драгоценностями оттягивает руку. Платон останавливается и, обернувшись, смотрит на нее удивленно. А Веру уже несет в далекие дали.

— Я не шлюха, понял?! — рявкает Вера и со всей злости швыряет футляром в Пахомова. — Мне твои побрякушки не нужны!

Вера в ярости, но мелькает мысль: хорошо, что Платон успевает увернуться от «снаряда». Так бы пришлось Вере спасать Пахомова от утопления.

А, хотя, лучше сразу его утопить собственными руками!

— Еще раз такое провернешь, и я тебя утоплю! — кричит Вера.

— Это подарок! — прищуривается Платон и смотрит в воду, на дно бассейна, куда медленно погружается футляр. — Девочка, что у тебя в голове, а?

— Опилки, млять! — рявкает Вера. — Я не шлюха и не содержанка, ясно?!

— Предельно, — цедит Платон, — но ты же девочка. А все девочки любят брильянты.

— Иди в жопу со своими брильянтами!

— Они не мои, — не самым спокойным тоном возражает Пахомов и называет довольно известный на весь мир бренд.

— Зачетно! — присвистывает Сашка, который, как оказалось, приперся за ней к бассейну и наблюдает за скандалом. — Нет, Верка, если ты не хочешь брюлики, давай я их хотя бы из воды достану?

— Давай ты отсюда свалишь, Саш?! — рявкает Платон.

— Не подходи ко мне, понял? Или я тебя утоплю! — грозит Вера напоследок и разворачивается, чтобы уйти.

— Стоять! — командует Пахомов.

Вера понимает, что она все еще дико злится. Но хочет, чтобы последнее слово было за ней. Потому, нужно убегать, пока Платон не вылез из воды.

Вера вскидывает средний палец, жестом демонстрирует свое отношение к приказам Платона.

— Ты ж допрыгаешься, Верка! — обманчиво спокойный голос летит ей в спину.

Вера ускоряет шаг. Одно дело, швыряться коробками, и совсем другое — когда Платон шлет в ее адрес угрозы.

Вера уже переходит на бег. Понимает, что в доме ей не спрятаться. Потому выскакивает на улицу через кухонные стеклянные двери.

— Доброе утро, Вера Степановна! — приветствует ее один из охранников.

— Угу, — выдыхает Вера и мчится дальше.

Ей не очень хочется оглядываться и проверять, бежит ли Пахомов следом. Она верит в то, что пусть даже взбешенный Платон не станет носиться по своей территории на глазах у подчиненных, еще и в трусах. Как-то это не по статусу ему, и не по возрасту.

Хотя, если судить по прошедшей ночи, возраст Пахомову не помеха.

Вера практически летит дальше.

— Стой, поганка! — слышит она недовольное шипение Платона.

Блин, ну вот чего он увязался? Мог бы и в доме остаться!

Вера радуется, что с дыханием у нее все в полном порядке. В школе часто бегала кроссы, да и так, обычно, занимается в зале. Жаль только, что с ориентированием на местности у Шустер проблемы.

— Да стой же ты! — ничуть не запыхавшись, рычит Платон. — Там опасно!

Предупреждение запаздывает. Вера понимает, что под ногами скользит почва. Девушка движется по инерции и уже не может резко затормозить.

— Твою ж мать, Вера! — кричит Платон.