Любовница Магната

Девушка чувствует, что страсть захлестывает ее. Вере совсем не хочется останавливаться. Должно быть, Пахомов что-то сделал с ее телом ночью, или подсыпал какой-то наркотик, подсадил на секс и на свое тело. Потому что Веру все это очень сильно возбуждает. И грудь изнывает от желания, чтобы и ее потрогали.

Вера неосознанно трется о мокрый торс Платона. Двигается, вверх-вниз.

— Млять, девочка, — стонет Платон ей в шею.

Вера прижимается всем телом, ерзает, давит пятками, царапает спину ногтями — словом, абсолютно теряет контроль над собой.

Слышит только, как Платон выключает воду. Они оказываются в спальне. Платон укладывает Веру на постель.

— Нет! — трясет головой Шустер.

— Вера, у меня член уже в тебе! Какое, нахуй, нет?! — сбивчиво рычит Пахомов.

Вера, изловчившись, перекатывается так, что теперь Платон лежит на спине. И, крепко зажмурившись, вновь ерзает на бедрах.

— Так хочешь? — шепчет Пахомов.

Вера благодарна мужчине за то, что он не упрекает ее сейчас. Наоборот, давит ладонями на плечи, заставляет выпрямиться, прогнуться в спине.

От этого соитие получается еще более плотным. Вера уже громче стонет.

Удовольствие, раскаленное и горячее, пронизывает ее. Вера упирается ладошками в каменный пресс, ведет пальцами выше, к острым соскам.

Платон вонзается в нее, вскидывая бедра. Держит за ягодицы горячими ладонями.

Вере кажется, что его пальцы везде: на ее бедрах, животе, груди и даже там, где очень мокро и горячо.

Темп то и дело сбивается. Вера двигается так, как хочет. То быстро, вбирая мужскую плоть до острой боли, то поверхностно, чуть раскачиваясь, упираясь коленями в матрас.

— Твою мать, малышка! Я такими темпами сдохну!

— Так и знала, что возраст даст знать, — шепчет Вера с улыбкой.

— Вредина, — бормочет Платон и вскидывает бедра, перехватив инициативу.

Вера хнычет. Ей хочется продлить горячее, тягучее удовольствие. Нравятся неспешные движения их тел, и то, что в любой момент она может это изменить. Может позволить Платону толкнуться в нее глубже.

— Ну, все, Верочка, хватит, — шепчет Платон.

Вера оказывается на спине. Ее ноги на мужских плечах. А твердая плоть — настолько глубоко в ней, что хочется плакать. Но не от боли, совсем нет.

Платон толкается в нее, будто теперь он дразнит ее. Подводит к черте, и притормаживает.

И вновь меняет положение, когда Вере кажется, что пик удовольствия уже вот-вот накроет ее с головой.

Вера пытается возмутиться, когда Платон переворачивает ее на живот.

Не успевает. Острое удовольствие пронзает ее тело, заставляет кричать.

— Пылкая моя девочка, — слышит она одобрительное урчание.

Чувствует, как член скользит меж ее ягодиц, чуть глубже толкается в мокрый вход.

А рукой Платон подбирается к животу, давит на складочки, заставляя открыться ему.

Вера вновь кричит, стонет, прогибается навстречу ловким пальцам и желанному давлению.

Платон держит ее, не позволяя упасть на матрас. Подстраивает под себя. Вере кажется, что они идеально совпадают телами. А еще, будто Пахомов читает каждую ее мысль еще до того, как Вера о ней подумает.

Ловкие ласковые пальцы сжимают твердый сосок, а жадные губы скользят по ее плечу, затылку, шее.

— Горячая моя девочка, моя, — слышит она сбивчивый хриплый шепот.

Платон резко входит в нее и одновременно давит пальцами на клитор. Вера рассыпается в оргазме, улетает куда-то далеко, позабыв обо всем на свете.

Чувствует только, как мужская плоть выскальзывает из нее, но сам Платон не торопиться освобождать ее от тяжести своего тела.

Вера лежит, прижимается щекой к мужскому запястью. Сердце все еще лихорадочно стучит. Платон медленно водит щекой по ее плечу, а рукой — по ее ребрам, бедру, ягодице.

Вере приятны эти милые нежности. Ей вообще не хочется шевелиться. Хочется провести вот так вечность и ни о чем не думать.

— Прими браслет и серьги, малышка, — слышит она тихий шепот, — это просто подарок. Без всякого подтекста.

— Я подумаю. И потом, не факт, что Сашка достанет его из воды, — вздыхает Вера.

Платон целует ее в шею, чуть отстраняется, переворачивает на спину.

Вера сталкивается с мужчиной взглядами.

Они молчат. Почему-то совсем не хочется портить момент спорами и конфликтами.

— Завтракать будем? — спрашивает Платон. — Или продолжим? Учти, если ты опять скажешь, что я тебя принудил, то я за себя не ручаюсь.

— Очень страшно, — вредничает Вера. — Коленки так и дрожат.

— Насчет коленок не уверен, — похабно ухмыляется Платон и ведет рукой от девичьей груди к животу и ниже, а там легко ныряет пальцами, где все перепачкано следами страсти. — Но твоя киска дрожит, малыш. Ты охуенно кончаешь, девочка.

— Пахомов, тебе, значит, выражаться матом можно? — возмущается Вера.

— Я взрослый мужик, Вера, — усмехается Платон. — А ты моя наивная девочка.

— Ненавижу двойные стандарты, — вскидывает бровь Шустер и пытается подняться с кровати, — Мне нужно в душ.

— Вместе пойдем, — командует Платон.

— Сама справлюсь, — фырчит девушка.

— Даже не мечтай! — смеется он и нагоняет в два шага Веру.