В гостиной раздался негромкий треск, за которым последовал шелест бумаг, и я выскочила из спальни. Ветер опрокинул стопку эссе, которые мне нужно было проверить, и разбросал их по полу гостиной. Я подняла их, пытаясь привести в порядок, и решила, что со сборами придется подождать.
***
Я лежала в постели, пока не почувствовала дрожь, бодрящий прилив холода, проходящий через все мое тело, что означало, что я снова падаю в мир снов.
А потом я открыла глаза в лесу.
Нет, не просто в лесу. В Лесу. В том самом лесу, в котором я оказывалась каждую ночь. Те же темные, высокие деревья. Та же холодная, влажная земля. То же самое чувство срочности, отчаяния и растущей силы.
Я глубоко вздохнула и побежала по влажной земле, ветки хлестали меня по лицу. Мимо деревьев. Они напоминали огромные каменные столбы. В темноту.
В лесу было абсолютно тихо. Ни птиц, болтающих на деревьях наверху, ни шороха маленьких, скрытых существ. Я чувствовала запах воды, мха, гнили, когда бежала между деревьями, не уверенная, что далеко ушла. Я даже не была уверена, что двигаюсь. И я почувствовала... что-то. Какое-то огромное, ищущее присутствие.
Я была не единственной, кто искал Локи среди этих темных деревьев.
А потом зазвонил телефон, и я тоже побежала к нему, чтобы ответить на звонок. Я оглядывалась по сторонам, думая:
Я вздрогнула и заморгала в темноте своей комнаты. Телефон все еще звонил.
На другом конце провода кто-то всхлипывал. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что это моя мама.
- Каролина, - сказала она, - твой отец…
***
Я была в Международном аэропорту О’Хара через два часа после звонка мамы, стоя в очереди, чтобы пройти через досмотр, прижимая подбородком мобильный, и снова и снова извиняясь перед Хемиром.
- Возможно, я смогу прилететь через неделю или две, - говорила я, яростно моргая и стараясь произносить все ровным голосом. – Ему стало плохо с сердцем. Сейчас он в больнице, но если он сможет скоро вернуться домой…
Голос Хемира звучал очень спокойно, хотя я разбудила его посреди ночи.
- Позаботься о своей семье, - сказал он. - Раскопки никуда не денутся.
По какой-то причине его сильный, понимающий голос заставил меня заплакать еще сильнее.
***
Поскольку я вылетела в последнюю минуту, мой маршрут проходил через Денвер, а затем Феникс. Мне пришлось бежать через аэропорт Феникса, чтобы успеть долететь до Сан-Диего. Они придержали для меня двери, и я нашла свое место как раз в тот момент, когда суровая, полная стюардесса демонстрировала правильную процедуру пристегивания ремней безопасности. Когда самолет вырулил на взлетную полосу, у меня, наконец, перехватило дыхание.
Затем я сильно задрожала на сиденье, все мое тело внезапно окутало холодом, мне стало не хватать воздуха…
И я открыла глаза в лесу.
Под нависшими молчаливыми деревьями стало темнее. Сердце бешено колотилось в груди, холодный влажный воздух обжигал легкие. Я услышала звук текущей воды и пошла к нему, пока не дошла до ручья. Светлячки танцевали над рябью, кружась и мерцая. Я шагнула в воду, она была такой холодной, что у меня свело ноги.
Светлячки полетели дальше по течению, и я последовала за ними, скользя по камням и погружая руки в воду. Наконец, поток замедлился, и я оказалась в глубоком пруду, промокшая и замерзшая, от чего началась сильная дрожь.
Локи стоял на дальнем берегу, лицом к дереву. На дереве сидела белка.
Нет, не белка - это была Белка, точно такая же черная белка, которая всю четверть часа сидела на моем уроке «Мифы и легенды скандинавской мифологии».
- ...все в порядке, учитывая все обстоятельства, - сказала Белка. - Она все еще оплакивает тебя. Больше никого нет.
- Кто-то был, - ответил Локи низким и опасным голосом. - Там был кто-то еще. В…
Его голос затих, и слова были поглощены шипением и журчанием реки. Но мне не нужно было слышать его, чтобы понять, что он сказал.
В Исландии.
- Послушай, я не понимаю, почему ты так с собой поступаешь, - сказала Белка. - Если тебе нужен мой совет…
- Не нужен, - прорычал Локи.
- Ты должен двигаться дальше, - сказала Белка. - Забудь о…
Я проснулась, дрожа. Кто-то тряс меня за плечо.
- Мэм, вы должны вернуть свое кресло в вертикальное положение, - настаивала стюардесса. - Мы приземляемся.
Я кивнула, не доверяя себе говорить. Я вытерла щеки рукавом, понимая, что они мокрые.
Когда я наклонилась, чтобы засунуть сумку под сиденье передо мной, я поняла, что мои ботинки тоже мокрые. Холодные и мокрые.
***
Я взяла такси из аэропорта до больницы. Глубоко беременная Ди встретила меня в вестибюле. Она выглядела усталой и испуганной. Я смутно осознавала, что мои мокрые носки в мокрых кроссовках шлепают по больничному полу, когда я шла ей навстречу.