Любовница Обманщика

— Вот, — сказал женский голос, — возьми меня за руку. Теперь станет легче.

Я повернула голову и увидела Ди. Жену моего брата, Ди.

Я закрыла глаза и снова рухнула на песок.

***

Когда я снова открыла глаза, то увидела радужный пляжный зонтик. Радуга, подумала я. Биврёст.

— Давай попробуем еще раз, — сказала Ди из-за моей спины. — Садись. Медленно.

Я почувствовала ее руки на своих плечах, подталкивающие меня к океану. Там были дети, играющие в прибое, бегающие и кричащие в разбивающейся пене.

— Держи, — сказала Ди, — выпей воды.

Я обернулась и увидела свою невестку, сидящую под зонтиком. Моя маленькая племянница Деви спала в своем автомобильном кресле на пляжном полотенце. Я взяла блестящую серебряную бутылку с водой из протянутой руки Ди и осторожно отхлебнула. Было все еще холодно.

Через несколько секунд я заметила, что Джефф стоит рядом с нами, наблюдая за океаном.

— Ты вернулась? — спросил он, и ветерок взъерошил его платиновые светлые волосы.

— Я… я так думаю, — прошептала я. Говорить было больно.

Ди взяла мою руку в свою, гневно изучая красные ожоги от веревки на запястьях. Она издала громкий, неодобрительный рык глубоко в горле.

— Эти скандинавские Боги, — сказала она. — Такие варвары.

Джефф рассмеялся.

— Знаю, — сказал он. — Все, что мне нужно было сделать, это купить тебе золотое яблоко.

Мой брат и его жена обменялись улыбками.

— Извини, — сказала я, слова выскакивали из моего горла, — но кто ты?

Ди лучезарно улыбнулась мне.

— Я твоя сестра, — сказала она. — Афродита.

— Мама всегда говорила, что тебе надо было изучать греческий, — рассмеялся Джефф.

— Что? Как? — Я запнулась, а потом края мира снова начали тускнеть, и я опустила голову между ног.

— Хмм, — прошептала Ди. — В другой раз, милая.

Нежная рука Ди гладила меня по спине, пока мир не перестал вращаться, и я смогла проглотить еще несколько глотков воды.

— Когда будешь готова, — сказала Афродита, греческая богиня любви, — нам придется столкнуться с музыкой.

***

Столкнуться с музыкой, означало попасть в полицию.

Меня не было больше месяца. Мои родители подали заявление о пропаже, и мне оставалось всего несколько недель до того, как меня официально объявят мертвой. А потом меня вынесло на пляж Коронадо, одетой так, словно я вернулась с фестиваля эпохи Возрождения, с глубокими ранами от веревки на запястьях и лодыжках.

— Скажи им, что ты рассталась со своим парнем, — сказала Ди, протягивая мне толстовку. Одну из тех, что с петлями на рукавах для больших пальцев, которая прикрыла мне раны на запястьях. — Скажи им, что тебе просто нужно было уйти, — продолжала она, поправляя рукава толстовки, пока мы шли к стоянке. — Дознаватель будет сочувствовать, я обещаю.

Джефф устроил малышку Деви на заднее сиденье, а сам сел за руль.

— Постарайтесь найти баланс между причудливостью и эмоциональной нестабильностью, — сказал он.

— Это будет нетрудно, — прошептала я, и Джефф с Ди рассмеялись. — Но что, черт возьми, что я скажу маме и папе? — В животе у меня образовался тугой узел паники, и я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони и стараясь не забывать дышать.

— Я разберусь с ними, — сказал Джефф, подъезжая к полицейскому участку. — Не беспокойся об этом. Встретимся здесь через несколько часов.

Невысокая светловолосая женщина-полицейский провела меня в дальний кабинет, где я села на складной стул у складного стола. Я прочистила горло, а затем начала свое официальное заявление, сказав ей, что встречалась с Лукасом, Лукасом Лафи, но держала это в секрете, потому что он был женат. А потом он просто… исчез из моей жизни.

Слезы были естественными.

После целой коробки салфеток и строгого предупреждения обратиться за профессиональной консультацией, блондинка-полицейский записала мое заявление и отпустила меня.

***

Я вышла из кабинета, слегка прихрамывая на больные лодыжки, и увидела свою семью, стоящую в вестибюле. Сначала мама обняла меня, потом к ней присоединился папа, а потом мы, молча, стояли в вестибюле полицейского управления Сан-Диего.

— Я… — прошептала я. После всех этих рыданий мой голос звучал хрипло.

— О, милая, твой брат все объяснил, — сказала мама, держа меня за руки. — Тебе не нужно ничего говорить.

Я подняла бровь, глядя на Джеффа, гадая, какого черта он им сказал. Он только улыбнулся.

Пока мы ехали домой, мама без умолку болтала о том, что только что позвонила в Чикаго, убедилась, что с моей квартирой все в порядке, и университет ждет меня, если я все еще готова вести свои занятия, потому что четверть начинается чуть меньше чем через неделю…

Потом мы свернули на подъездную дорожку к дому моих родителей, и я захромала в свою комнату, сняла асгардское платье и сапоги и рухнула на кровать. Я что-то упустила, подумала я, когда моя голова коснулась подушки, а потом я заснула.

Мне снились камни.

Небо было тусклым, тяжелым, свинцово-серым, солнце стояло низко над горизонтом. Я стояла среди камней в Слинденнаре, среди изображений Рагнарёк. Один и Волк Фенрир. Тор и змей Ёрмунганд. Хеймдалль дует в Гьяллархорн, Локи убегает…