Любовница Синей бороды

Она не отрывала очей от распятия и Анджея, видимо, заметила боковым зрением. Ее голос всегда ровен, тих, спокоен. Пани Гражина редко переходила на крик, редко ее голос звучал неуверенно, редко по нему можно определить, в каком она настроении. Впрочем, эта женщина прошла тернистый путь и научилась управлять собой, а также людскими страстями.

– У тебя спешное дело? – спросила пани Гражина.

Видимо, появление Анджея в молельне все же озадачило ее. Прерывать молитвы негоже, общение с богом требует тишины и одиночества. Но богу ли она молилась?

– Молитесь, сударыня, молитесь, я подожду, – ответил он, но не ушел, а остался стоять у двери, задержав взгляд на величественном профиле…

Пани Гражину, как и многих поляков, занесли в Россию постоянные разделы Польши, войны, восстания, Наполеон и вечный страх за собственную жизнь. Сниматься с насиженного места, терять землю и состояние, а в России приспосабливаться и начинать с нуля – для большой части польской знати это не было делом непреодолимо трудным, не все с ним справились. Ехала сюда пани Гражина, зная, как трудно ей придется. Имея из польского наследия двоих детей, а из достояния – красоту и ум, она рассчитывала только на саму себя. Заручившись поддержкой русского вельможи, она решилась покинуть родину, где так неспокойно, и перебраться в Петербург. Величие и красота Петербурга ее ошеломили, она мечтала занять достойное место среди русского дворянства, выйдя замуж, но русский вельможа предложил ей роль куртизанки, уязвив ее гордость. Ведь она не какая-нибудь беженка, она ясновельможная пани, которой не повезло – родилась она в смутное время. Но гордость хороша, когда золото звенит в сундуках, а у пани ни денег, ни приличного жилья, ни подобающей одежды не было. Тогда как большинство женщин находились за спинами мужей, пани Гражина зарабатывала на жизнь себе и детям, переходя из рук одних мужчин в руки других и примирившись со своею ролью. Когда о тебе шепчутся, а в зрачках благородных дам читается презрение, тогда и появляется жажда мести, то есть желание отнять у этих дам мужа, деньги, дом. Пани удавалось владеть мужскими сердцами, но в этой стране нужно иметь слишком много денег, чтобы держаться на достойном уровне. А тут нежданно-негаданно подкралась старость. Это был удар страшнее, чем события в Польше…

– Но что-то привело тебя сюда в час молитвы, значит, дело спешное, – все так же, не взглянув на Анджея, рассудила пани Гражина. – Говори уж…

– Зачем вы это сделали? – бросил он заготовленный вопрос, раз уж она пожелала немедленно узнать, почему он явился прямо в молельню.

Пани Гражина перекрестилась и склонила голову, но не спину. Нет, не перед распятым Христом склонила она голову и не под бременем обвинения, которое угадывалось в тоне Анджея. С наклоном головы, словно признавая себя виновной, пани Гражина собиралась с мыслями, готовясь к атаке. Она всегда так поступала, чтобы собеседник не обнаружил в ее глазах смятения, испуга, негодования. И только когда готова была дать отпор, она поднимала голову. Но тогда уж держись, оппонент, посмевший ввязаться в спор, пани найдет слова, способные усмирить твою гордыню!

Пани Гражина подняла голову, встала с коленей, но, еще не отрывая кающегося взора от распятия, нанесла Анджею ответный удар:

– Разве твои действия увенчались успехом? Не люблю пустой болтовни.

– Мои действия, мадам, – скрипнул зубами Анджей, – не принесли вреда ни вам, ни мне, ни другим. К тому же я действовал с вашей подачи.

– Но безуспешно, – повторила она.

– А на какой успех вы рассчитываете? – вскипел Анджей, хотя старался держать себя в рамках приличия, необузданность – удел невоспитанных хамов. – Я не попался, мадам, и не попадусь, потому что нет свидетелей. Да и преступление мое не карается строго. А что сделали вы? Ваше преступление опасно, особенно в нашем положении.

– Довольно!

И тут она повернулась. Только что Анджей видел профиль смиренной католички, в анфас же ее лицо несло печать ярой безбожницы. Когда холодные глаза пани сверкали неистовостью и решимостью, у Анджея кровь застывала в жилах. Он знал, что она никогда не причинит ему вреда, тем не менее боялся ее и не мог объяснить, почему.

– Здесь не место вести дискуссии, – сказала пани Гражина и вышла из молельни. Анджей последовал за ней по длинным коридорам…

Он вошел в кабинет с твердым намерением устоять перед пани Гражиной, чего бы это ему ни стоило. Она всегда подчиняла, не считаясь с его желаниями, только последние события привели к полному пересмотру взглядов Анджея, безмерно напугав его. При внешней самоуверенности он был слаб и прекрасно знал это, а потому, посмев высказать свое мнение и ожидая нападок на себя, напрягся.