Любовное чтиво

– Дыши глубже, – говорит Вика. – У тебя такое же глупое выражение лица, какое было у нашего генерального, когда он заперся со мной в кабинете.

Я убью ее.

– И помни, – продолжает Вика, – пока я с тобой, мое сердце для других закрыто.

– Только сердце?

– Мне пора, – говорит Вика. – Не забудь погулять с Лизой. И запомни, если ты еще раз проспишь и собачка написает на мои книги, я запру ее на ночь в твоей спальне.

Сегодня у Вики какое-то важное собрание в издательстве. Помогаю ей одеться и обуться в прихожей. Ба! У нее новая шубка! Едва ли натуральная, но она ей так идет!

Вечером, когда я возвращаюсь с прогулки с Лизой, на антресоли горит свет, но в гостиной темно. Собака с лаем устремляется в гостиную, и я, не разуваясь, тоже вбегаю, предчувствуя неладное… И предчувствие меня не обманывает.

На диване сидят Вика и Максим. На девушке все та же распахнутая блузка. Даже в полутьме я отчетливо вижу открытую до соска грудь. Второе, что сразу отмечаю, – испуганные лица молодых людей. Но напугала их явно не Лиза.

Возвращаюсь в прихожую, нарочито долго раздеваюсь и только потом включаю в гостиной свет. Вика и мой сын уже сидят по разные стороны дивана. Лучше бы не рассаживались. Оба щурятся на яркий свет. Оба похожи на двух породистых щенков, которых разглядывает дядя-покупатель.

За этот год Максим сильно изменился. Не то чтобы возмужал, но и ребенком быть перестал. Только сейчас я замечаю, как он стал на меня похож. Вылитый я в юности. Такой же Иноземцев, с надменно- беззащитным выражением лица и волевым подбородком с симпатичной ямочкой. Да, он должен нравиться девушкам! Например – Вике. Но почему-то меня это не радует. Я бы даже сказал, что давно не чувствовал себя так мерзостно.

– Привет, Вика! – говорю. – Здравствуй, Максим! Какими судьбами?

Идиотский вопрос. Мой мальчик отвечает не сразу, сначала приходит в себя. Это мне тоже не нравится.

– Привез бумаги, – говорит он. – Разве мама тебе не звонила?

Когда мы уединяемся с ним на кухне, я плотно закрываю дверь. Интересно, Вика будет подслушивать?

Даю сыну время окончательно прийти в себя. Или себе прийти в себя? Неважно. Завариваю чай, разливаю по чашкам.

– Ты уже все знаешь, Максим. Мама нашла себе другого мужчину, и это ее право. Ты мальчик взрослый, так что в объяснения вдаваться не буду. Кстати, ты решил, куда будешь поступать?

– Я пойду в армию, – говорит сын. – Я так решил, и не надо меня отговаривать…

– Я и не отговариваю. Главное, что ты сам решил. И маму в этом вопросе не слушай.

– Кто эта девушка? – перебивает меня Макс.

– Нравится? – невольно вырывается у меня, и мне становится совестно. Неужели я ревную Вику к собственному сыну? Но сейчас я точно зол больше на него, чем на нее. Зол, как мужчина на мужчину, который вторгся в мое пространство и сидел в полу- мраке с моей женщиной. Признайся, Иноземцев, что это так. Стыдно!

– Можно я не буду перед тобой отчитываться? Одно скажу: она не моя любовница. Ты доволен?

– Вполне! – обрадованно отвечает Максим. Хотя я не совсем понимаю, чему именно он рад.

Однажды в школе Максиму сломали руку в подростковой свалке. Я узнал, кто это сделал. Гаденыш ходил вокруг свалки из тел своих же одноклассников и бил ногой всех подряд. Я позвонил его отцу и назначил встречу. Попытался ему что-то объяснить. Он смотрел на меня через очки в дорогой оправе и в конце моей пламенной речи сказал: «Вы ничего не докажете». Потом удивляются: откуда в нашем обществе берутся подонки?

Руку заковали в гипс.

Как-то я заметил, что Тамара с Максимом идут в ванную.

– Что такое? – спросил я.

– Помогу ему помыться, – ответила жена.

– Мальчишка слишком взрослый, чтобы мыться с мамой!

– Тогда помоги сам.

Странное ощущение, когда намыливаешь голое тело собственного взрослого сына. Я впервые обратил внимание на его фигуру. Широкие плечи, узкий таз, крепкие ягодицы и большие ступни, не меньше сорок второго размера. Гладкая кожа без малейших признаков дряблости, которые я уже замечаю на себе. И крупный член с жесткими, курчавыми волосами…

– Пап, она такая крутая! – говорит Максим.

– Кто?

– Вика!

– А о чем вы разговаривали, если не секрет?

– О тебе.

– Вот как?

– Она тебя так уважает! – говорит сын, и я понимаю, что благодаря Вике сильно вырос в его глазах. – Она устроила целую экскурсию в твоем кабинете. Она сказала, что мне страшно повезло с моим отцом, что если бы у нее был такой отец…

Не знаю, радоваться мне этим словам или нет?

– Хочешь совет, Макс? Никогда не верь женщинам. Не верь даже тогда, когда они уверены, что говорят правду. Они искренни только в истерике. Впрочем, в истерике они тоже лживы.

– И мама?

– Маму я не имел в виду. Она редкое исключение из правил.

На самом деле это не так. Жена знает, что я не выношу женских слез, и всегда этим пользовалась. Есть два типа мужчин. Одни – их меньшинство – легко воспринимают женские слезы и даже, говорят, получают от них удовольствие. Другие – абсолютное большинство – при виде рыдающей женщины теряют над собой контроль и готовы согласиться на что угодно. Это – я.