Любовное письмо

Этим вечером Зои не позволит терзать себя ни прошлому, ни настоящему. Она воспользуется текущим моментом как передышкой и погрузится – насколько это возможно – в дарованные им радость и покой.

* * *

В воскресенье Джоанна проснулась в восемь утра. Вокруг царило сельское спокойствие – ни криков с улицы, ни автомобильных гудков. Она уже отвыкла от подобной тишины. С наслаждением потянувшись на удобной старой кровати, Джоанна встала и оделась, потом, дрожа от холода, спустилась вниз. Ее пальто висело на перилах лестницы. Накинув и его, Джо направилась к камину и поворошила тлеющие угли, затем подбросила в очаг растопку, хворост и поленья в надежде прогнать жуткий холод.

Она разглядывала коробки, понимая, как мало осталось у нее времени. А ведь наверху, на чердаке, еще лежала немыслимая куча документов. Чтобы тщательно и планомерно просмотреть их, понадобится не одна неделя.

Джоанна принялась за дело, начав со второй коробки.

Маркус спустился в одиннадцать часов с накинутым на плечи стеганым пуховым одеялом. Несмотря на помятое со сна лицо, он по-прежнему умудрялся выглядеть привлекательно.

– Доброе утро.

– Привет, – с улыбкой отозвалась Джоанна.

– Давно встала?

– В восемь.

– Боже, какая рань. Вижу, ты все еще роешься в бумагах. – Он указал на полупустую коробку рядом с ней.

– Ага. Я только что нашла несколько неиспользованных купонов на одежду 1943 года. – Джоанна помахала перед ним бумажными листами. – Интересно, в «Харви Никс» их еще принимают?

– Вряд ли, – усмехнулся Маркус. – Но, наверное, за эти бумажки можно выручить несколько шиллингов. Думаю, нам с Зои скоро придется основательно за все это взяться. Чай? Кофе?

– Лучше кофе.

– Ладно.

Маркус поплелся на кухню. Джоанна, решив немного передохнуть, пошла следом за ним и села за старый дубовый стол.

– Кажется, твой дедушка начал собирать вещи лишь в середине тридцатых годов. Печально, потому что в биографиях очень мало говорится о его детстве и ранней молодости. А ты что-нибудь знаешь?

– Почти ничего. – Маркус снял крышку с плиты и поставил греться чайник, потом устроился напротив Джоанны и закурил. – Насколько мне известно, он родился где-то в этих местах и в шестнадцать лет сбежал в Лондон, чтобы стать актером. По крайней мере, так гласит семейная история.

– Удивительно, что после смерти Грейс он снова не женился. Его брак продлился восемь лет, сам он дожил до девяноста пяти. Слишком долгая жизнь для единственного союза.

– Да. Вот на что способна настоящая любовь.

Пару минут оба задумчиво молчали. На плите засвистел чайник. Маркус поднялся, снял его и налил в кружку горячей воды.

– Вот, держи. – Он поставил дымящийся кофе перед Джоанной.

Она взяла кружку и прижала к груди.

– Так жаль твоего отца. Он ведь потерял мать совсем ребенком.

– Да. Моя хотя бы умерла, когда мне уже исполнилось четырнадцать. Кажется, женщины в нашей семье предрасположены к несчастным случаям, а мужчины процветают и живут до глубокой старости.

– Только не говори Зои. – Джоанна сделала глоток кофе.

– Да и моей будущей жене заодно, – добавил Маркус. – Кстати, ты не хочешь передохнуть и насладиться традиционным воскресным жарким или мне придется ехать одному?

– Маркус, ты же только что проснулся! Как ты вообще можешь думать о пиве и мясе?

– Вообще-то, я беспокоился о тебе. Ты наверняка проголодалась.

– Правда? – Джоанна подняла бровь. – Ты такой внимательный. Что ж, ладно, сейчас мне хватит информации, чтобы написать более-менее приличную статью. Но я хотела спросить, можно ли мне взять фотографию, чтобы дополнить текст. Я нашла снимок, который как нельзя лучше отражает атмосферу той эпохи. На нем сэр Джеймс запечатлен вместе с Ноэлем Кауардом и Гертрудой Лоуренс. Думаю, фотография того времени, когда он сам был молодым актером, как нельзя лучше подчеркнет, что памятный фонд создан для молодых актеров современности. Само собой, я в скором времени верну снимок.

– Не вижу никаких препятствий. Но прежде, чем публиковать его, я все же должен посоветоваться с Зои, – ответил Маркус.

– Спасибо. А теперь, – Джоанна встала, – помоги мне принести еще одну коробку.

В час дня Маркус поднял Джо на ноги и, не обращая внимания на ее протесты, усадил в машину.

– Сколько слов будет в этой статье? – поинтересовался он. – Найденных сведений тебе хватит на целую чертову книгу! Давай лучше насладимся остатком выходного дня.

Джоанна откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно на сверкающие белизной сельские просторы. Они проехали через городок Блэндфорд-Форум, вдоль улиц которого выстроились высокие дома в георгианском стиле, и Маркус с кривой усмешкой показал ей все бары, из которых его выгоняли в подростковом возрасте. Он притормозил у небольшого паба из красного кирпича с входной дверью, выкрашенной в ярко-зеленый цвет.

– Здесь готовят лучшее воскресное жаркое на много миль вокруг, а также самые большие йоркширские пудинги[13].

– Это серьезное заявление перед лицом йоркширской девчонки, – хихикнула она. – Надеюсь, ты отвечаешь за свои слова.