Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

«…Багратион умер вчера ночью; вестник видел его смерть, и один из его адъютантов сказал, что он отошёл в мир иной, итак, это правда. Вы помните о моих отношениях с ним и то, что я вам сообщила о том, что у него в руках остались документы, которые могли бы жестоко меня скомпрометировать, если бы попали к посторонним. Он клялся мне сто раз, что уничтожил их, но я знаю его характер, и это позволяет мне сомневаться в истинности его слов. Мне бесконечно важно (и вам тоже, смею заметить), чтобы эти акты остались неизвестными. Прошу вас: прикажите наложить печать на эти бумаги и передать их вам, и позвольте мне их просмотреть, чтобы отобрать те из них, что принадлежат мне. Они должны быть или у князя Салагова, который, я уверена, был их хранителем, не знающим, что ему было доверено, в прошлых кампаниях, или у него самого. Если вы найдёте, что это нельзя сделать таким образом или что есть какой-то другой способ их забрать, сделайте это, и немедленно, дело не терпит отлагательств; ради бога, пусть никто не узнает об этом, это может меня ужасно скомпрометировать. Простите, мой дорогой друг, что в такой момент я вам докучаю с такой несерьёзной просьбой…»

Но просьба императору, видимо, показалась более чем серьёзной, и он ответил сестре из Петербурга уже 24 сентября. Учитывая расстояние и занятость императора, ответил почти немедленно. К тому же успел за это время кое-что даже исполнить.

«…То, что вы мне сообщили в вашем письме от 13-го, так тронуло меня, что я тут же отложил свои дела. В тот же момент я приказал найти Салагова. Он был болен, в постели, и смог приехать ко мне лишь на следующий день, 22-го. Он мне сказал, что было время, когда он был хранителем бумаг усопшего, но что потом по его приказу он отдал их некоему Чекуанову, грузину, служащему псарного двора. Он предложил себя в качестве посланника к этому субъекту, утверждая, что знает шкатулку, в которой должны находиться наиболее интересные бумаги покойного. Вчера, 23-го, он дал мне знать, что нашел некоторое количество бумаг покойного у этого субъекта, что он провёл остаток дня, опечатывая их, но что там были только текущие служебные бумаги и что маленькую шкатулку усопший забрал в свой последний приезд сюда. Он прибавил, что самое верное средство вернуть её обратно — это послать означенного Чекуанова с фельдъегерем в Симу, где он (Багратион) умер, чтобы забрать её, и что это единственный человек, который может её опознать. И даже, что он боится, как бы семья Бориса Голицына не наложила на неё руку».

28 сентября 1812 года великая княгиня Екатерина Павловна вновь написала брату письмо, в котором были такие слова благодарности: