Любовные и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 2

Эти сведения нуждались в поправке, и я почёл своим долгом произвести её. В день отъезда, отправив вперёд свою карету вместе со слугой, которому было приказано дожидаться меня у городских ворот, я вооружился пистолетом и палкой и пошёл к редактору по имени Жакэ. Мне пришлось подняться на четвёртый этаж в жалкую контору, и я увидел перед собой человека лег сорока, невероятно толстого. Он пачкал бумагу чернилами. Это был г-н Жакэ.

— Перед вами авантюрист Казанова, понятно вам? — обратился я к нему.

Он молча посмотрел на меня, нисколько не переменившись в лице.

— Два месяца назад в вашей газете появилось моё имя.

— Вполне возможно.

— И при этом в самом оскорбительном смысле. Я пришёл требовать удовлетворения.

Вместо ответа он пожал плечами и снова взялся за перо. Я два раза ударил его палкой по спине и удалился. К вечеру я уже въезжал в Экс-ля-Шапель, где встретил своих старых знакомцев, которые направлялись на воды в Спа, и последовал за ними. Там я прежде всего сделал визит к шляпному мастеру, у которого заодно спросил, не укажет ли он какую-нибудь свободную комнату, поскольку все апартаменты в городе были уже заняты. Посоветовавшись с женой, он предложил мне остановиться у него и добавил: “Если с вами не будет слуги”.

— Я один. Сколько вы хотите за услужение?

— Ровно ничего, сударь, и в придачу могу предложить вам свой стол.

Я согласился, изъявив ему живейшую благодарность. Хозяйка провела меня в свою комнату, где я увидел превосходную постель.

— Но, мадам, а как будете спать вы сами?

— В лавке.

— Я не могу допустить этого. Тогда вам лучше занять вот эту маленькую комнату.

Она отвечала, что они боятся стеснить меня, в то время как их племянница будет стеснять меня много меньше. Услышав о племяннице, я навострил уши. Ага, в доме есть племянница, а соседняя комната без двери! Прекрасно! Это даже не комната, а клетушка, в которой нет окна и едва помещается кровать. Читатель может сам представить мои надежды и намерения. Однако же я с сожалением заметил, что жена шляпника чертовски некрасива, и если племянница похожа на неё, придётся распрощаться со своими эротическими намерениями. А она и должна быть дурнушкой, иначе её добродетель не оставляли бы на милость первого встречного. Тем не менее я не позволил себе никаких вопросов и отсутствовал весь вечер. В первую ночь мне не удалось увидеть даже кончика носа племянницы, которая ко времени моего возвращения уже похрапывала. Утром я познакомился кое с кем и узнал имена всех прелестниц, появлявшихся на променаде. Число искательниц удачи, собирающихся в Спа, просто невероятно. Этот маленький городок являет собой настоящий притон разврата, где в изобилии встречаются торговцы и записные игроки. Стечение приезжающих создаёт достаток у местных жителей, которые за три месяца зарабатывают деньги, позволяющие им переждать остальные девять до начала следующего сезона.

В полдень я возвратился к себе на квартиру с двадцатью луидорами, вырученными от игры. Кроме того, у меня в кошельке лежало ещё четыреста цехинов. Войдя в лавочку, я увидел красивую брюнетку лет восемнадцати, которая сматывала ленту. Наверное, это и была та самая племянница, что спала в соседней комнате. Она даже не посмотрела в мою сторону и едва ответила на поклон. Тут явилась служанка и объявила, что обед готов. Я дал ей денег на вино, так как хозяева употребляли только пиво, и притом самое отвратительное. Прежде чем садиться за стол, шляпник отвёл меня в сторону и, достав из кармана парижские часы с репетитором и золотой цепочкой, спросил, сколько они могут стоить.

— Сорок луидоров.

— Один иностранец хотел продать их за двадцать, но с условием возврата на следующий день, если он принесёт двадцать два.

— Соглашайтесь безбоязненно.

— У меня нет таких денег.

— Я не хочу, чтобы вы упускали такой случай, вот нужная сумма.

За столом меня посадили между хозяином и его женой, молоденькая племянница оказалась как раз напротив. У неё был очень серьёзный вид, и она не проронила ни слова. Я обращался к ней так же сдержанно. После кофе тётушка подозвала племянницу и велела ей относиться ко мне с величайшим почтением и не беспокоить во время сна. Сие последнее замечание показалось мне весьма забавным. Отобедав, я отправился к оружейнику приобрести пистолеты, которые хотел презентовать своему парижскому брату. Там я спросил у самого мастера:

— Вы знаете человека, в доме которого я остановился?

— Это сама честность. Мы с ним кузены.

— Он богат?

— О, конечно богат... долгами! Ему везёт не больше, чем всем порядочным людям.

— А его жена?

— Для хозяйства это истинное сокровище.

— Ну, а племянница?

— Просто дурочка.

— Почему вы так думаете?

— Она отпугивает всех клиентов. Приличия, конечно, хороши, но где же здесь рассудок?

— У неё свои принципы, — ответил я, смеясь.

— Попробуйте делать из них деньги!

— Но как же, по-вашему, она должна вести себя?

— Во-первых, она могла бы не изображать недотрогу, когда её хотят поцеловать или даже просто говорят, что она красива.

— Вы преувеличиваете.