Любовные многоугольники (СИ)

Целыми днями она лежала на диване, бездумно разглядывая потолок, в тесной комнатке, оклеенной дешевыми обоями мрачной коричневой расцветки, которую девушка делила с золовкой Назигуль.

Айра была не в состоянии ни двигаться, ни говорить, ни думать о чем-либо конкретном. Все ее желания пропали, мечты испарились, как будто их никогда и не было. В сознании царила оглушающая, беспросветная пустота. Ее никто не беспокоил.

Такая же худая и черная, как и ее брат Аман, золовка Назигуль только иногда мелькала молчаливой тенью перед потухшим, ко всему безразличным взором Айры.

Девушка предпочитала проводить свободное время в другой комнате, где стоял новый телевизор с большим экраном, который, со слов Назигуль, ей подарил один из благодарных рекламодателей.

Сама Назигуль Калижанова нередко задерживалась на работе, вникая во все нюансы и специфические особенности телевизионной рекламы, чтоб не ударить в грязь лицом перед могущественной Татьяной Евгеньевной Мутных.

Ведь Назигуль надеялась рано или поздно завоевать доверие и поддержку железной леди канала. Её муж Аман, как правило, домой возвращался ближе к ночи.

Обожавший, несмотря на свою худобу, вкусно поесть, он строго соблюдал часы приема пищи, после чего тут же уезжал на служебной машине к появившимся у него в Алма-Ате приятелям, или просто таксовал по городу, зарабатывая на карманные расходы.

Шли дни. У Айры появились первые признаки выздоровления.

Она вдруг почувствовала невыразимую душевную тоску и сильное внутреннее смятение. Ей стало не хватать воздуха, человеческого общения.

Хотелось с кем-то поговорить, посоветоваться, поплакаться, поделиться своим глубоким отчаянием и накатившими на нее разными страхами, ощутить участие к своей непростой и переменчивой судьбе, услышать теплые слова дружеской поддержки и любви.

Но Назигуль, озабоченной решением собственных материальных, семейных и служебных проблем, было совсем не до Айры.

Она начинала хмурить брови и всячески выказывать недовольство, стоило только подруге завести какой-либо разговор на посторонние темы.

Однажды Айра, ослабевшая от бессонницы и постоянных тревог, обратилась к Аману с просьбой довезти ее до мечети, где надеялась найти, пусть небольшое и кратковременное, но все же успокоение для своей измученной души.

Но ее бывший водитель, еще недавно внимательный и предупредительный, порой едва ли не до тошноты, ответил, что он занят, и ему некогда заниматься подобными глупостями.

Случайно оказавшаяся свидетельницей этой сцены, Назигуль безучастно заметила, что к ее словам муж тоже не всегда прислушивается.

Задыхавшаяся от отчаяния и одиночества, Айра в эти нелегкие для себя дни была бы рада увидеть даже Зинку-толстуху, которая считалась ее подругой только потому, что они: она, Назигуль, Зарема и Зинка, учились в одном классе.

Надо сказать, что из их школьного дружного кружка Зинка была самой простоватой по натуре. Она окончила в свое время бухгалтерскую школу и на этом успокоилась.

Правда, особенно беспокоиться ей, по большому счету, было не о чем.

Благодаря случаю устроившаяся кассиром на железную дорогу, она всегда имела хорошие заработки, которые ее подругам, получившим высшее образование, даже и не снились.

Перед ними Зинка любила пощеголять своими деньгами, связями, возможностями. Ведь в лихие 90-ые железнодорожные билеты были тверже любой валюты.

Перед Зинкой в те трудные годы заискивала даже самодовольная и капризная Назигуль, которой нередко приходилось ездить к родителям в деревню.

Конечно, будь Зинка хоть чуть-чуть попрактичнее, за десять лет работы на «железке» она вполне могла бы позволить себе и собственную квартиру, и машину, и даже после этого у нее еще кое-что оставалось бы на «черный день».

Но, на свое несчастье, толстуха питала слабость к показному блеску. Поэтому, когда этот самый день наступил, за душой у Зинки и ломаного гроша не оказалось.

В общем, однажды она попала под сокращение, и работы по специальности, то бишь в качестве кассира, уже не сумела найти.

Никакими другими полезными навыками Зинка не обладала, а потому последние два года жила на иждивении у родственников, которые, памятуя о ее недавних заслугах, чувствовали себя по отношению к ней обязанными.

С их помощью на всякий случай она купила себе диплом, но банковское дело ей явно было не по зубам. Пришлось спрятать «корочку» до лучших времен.

Эти времена для Зинки внезапно наступили, когда из Алма-Аты ей позвонила Назигуль и предложила работу менеджера в возглавляемом ею рекламном отделе.

Зинка с радостью согласилась, тем более в южной столице у нее были хорошие знакомые, на проживание в доме которых она вполне могла надеяться.

Открыв рот, и хлопая себя руками по толстым ляжкам, Зинка с восторгом слушала рассказ подруги о достигнутых ею успехах на поприще рекламы.

Конечно, осторожная Назигуль знакомила ее не со всеми подробностями своей работы, но Зинка и сама догадалась по уверенным манерам, модному костюму и снисходительно-прищуренному взгляду Назигуль, что той удалось прыгнуть «из грязи в князи».