Любовные позиции эпохи Возрождения

Об Элефантиде[47] известно несколько больше. Это — женщина-врач и автор иллюстрированных трудов по косметике и эротике. Особенно популярна была её книга стихов, вышедшая под псевдонимом Астианасса "О положениях в любви", что-то вроде греческой "Камастуры". Она получила большую популярность в Рима I века. Как образцовое дидактическое руководство по эротике её приводят сатирик Марциал и поэт, автор одной из "Приапей". Историк-биограф II века — Светоний Транквилл — в жизнеописании императора Тиберия пишет о его образе жизни на о. Капри, куда тот на время удалился из Рима: "Свои различного вида спальни он украсил картинами и изваяниями самого непристойного содержания и снабдил сочинениями поэтессы Элефантиды, дабы к услугам всякого, предававшегося там любовным наслаждениям, был образец предписанного способа".[48]

Имена Элефантиды и Аретино соединяют вместе Брантом и драматург Бен Джонс. В своей комедии "Алхимик" последний заявляет:

Ты б хотел наполнить
Мою овальную залу
Картинами вроде тех, что Тиберий
Взял у Элефантиды, а угрюмый Аретино
Холодно им подражает[49]

Ариосто в комедии "Подменённые" (1529) пишет:

Мои же предположения не схожи
С теми древними, которые Элефантида
В различных актах, формах и позах
Оставила в картинах; и что затем обновлено
Было нашими, в Риме, и отдано
На красивых таблицах, но постыдных,
В печать, чтобы все имели их копии[50]

Брантом пишет: "Можно прочесть рассказ о знаменитой куртизанке из Древнего Рима по имени Элефантида, которая придумала и описала такие способы любви, что самому Аретино за ней не угнаться; многие знатные дамы и даже принцессы, склонные к распутству, изучали сию прекрасную книгу, словно Библию. Вспомним также об известной сирийской блуднице, прозванной "Дюжина вывертов" за то, что она изобрела двенадцать изощреннейших способов доставить мужчине порочное и жгучее наслаждение".[51]

Греческие расписные вазы V в. до н. э. и эллинистические рельефные сосуды[52] сохраняют следы иллюстраций из эротических трактатов Филениды и Элефантиды, позже — римские светильники, аретинские кубки и тессеры, перенимают эстафету греческой эротики. Поэт Овидий, автор эротической поэмы "Наука любви", видимо, пользовался сочинениями своих предшественников, хотя их имен и не упоминает.

Итак, у П.Аретино и Д.Романо были античные предшественники. И оба в соавтора были в курсе того, что их "любовные позиции" отнюдь не первая в мире работа в этом направлении.

В России широкая публика мало знакома с Аретино. До сих пор только две его пьесы "О придворных нравах" и "Философ" были опубликованы в сборнике "Комедия итальянского возрождения".[53] Лишь в 1995 году появились в переводе его знаменитые "Рассуждения Нанны и Антонии". Издавая ныне "бесстыдные сонеты" Аретино, мы заполняем зияющую лакуну в знакомстве с этим выдающимся писателем, табуированным в России. Сочинений Аретино не знали но репутация его здесь сложилась прочно: его имя — в ватиканских "Индексах запрещенных книг", библиографы помещали в раздел "порнографической литератур". Однако, Пушкин на заре XIX века был знаком с этим именем. В одном письме поэта 1823 года упоминаются "восемь аретиновых поз".[54] Итак, в руках читателя — второе из самых скандальных после "Рассуждений Нанны и Антонии" сочинений Аретино, которое не смогли, как ни старались, уничтожить ни светские, ни духовные власти в течении почти пятисот лет.

Пьетро Аретино в своих сонетах использовал простонародный язык, заимствованный на улицах, площадях и борделях. Мы помещаем здесь один из примеров подстрочного перевода:

Поскорей предадимся ебле, душа моя, —
Для того ведь и созданы мы. Не скрою,
Я влеком пиздою, ты — хуем, готовым к бою,
А без них весь мир не стоил бы ни хуя.

Издатели посчитали необходимым отойти в переводе сонетов от этого языка. В данном издании сонеты Аретино приводятся в авторском переводе петербургского поэта Алексея Пурина, который, сохраняя смысл в первозданном виде, сумел опоэтизировать отношения героев сонетов, снимая с них обвинения в "нарушении благопристойности".

I