Любовные утехи русских цариц

А пока Бирон — власть и сила первостепенная и богач несметный. Он даже фаворита Екатерины II князя Потемкина по богатству перещеголял! Чего только у него нет! И поместья в Митаве, Либаве и Виндаве. Драгоценности и 14 миллионов наличными деньгами. Туалеты у него были из чистого золота, драгоценными камнями украшенные. Его рябая жена Бенинга надевала платье стоимостью в десяток хороших деревень, пышность его двора спорила с царскою. После смерти Анны Иоанновны он возымел наглость стать регентом при малолетнем Иване Антоновиче, но Анна Леопольдовна, мать младенца, сама претендующая на русский престол, Бирона арестовала, к смертной казни приговорила, но вот исполнить ее не успела. Ее самое с престола турнули и выслали. Елизавета Петровна, которая вообще отменила в России смертную казнь, заменила ее Бирону на ссылку в Сибирь, за 3000 верст от Петербурга. И прозябать бы там Бирону всю оставшуюся жизнь, если бы Петр III не вернул его в Петербург, а Екатерина Великая в 1763 году вернула ему княжеские права в Курляндии. И умер он в 1772 году, оставив двух сыновей и дочь. Один из сыновей очень был похож на Анну Иоанновну и получил от Петра III чин генерал-майора гвардии.

Но все это после совершится, а пока же Бирон, идя навстречу вкусам Анны Иоанновны, решил русский двор самым пышным в Европе сделать и значительно европейцев в этом деле перещеголять, и чтобы еще пуще царицу от государственных дел отвлечь, такие увеселения устраивал, что до сих пор историки и писатели успокоиться не могут. О ледяном доме Анны Иоанновны небось слышали! А особенно мастер на такие описания русский писатель Лажечников в этом преуспел. Но и он не был в состоянии передать это ни с чем не сравнимое скоротечное произведение искусства, с помесью небывалого сумасбродства, размаха и фантазии. Но пока эпоха пышности царицыного двора наступит, все-таки Анна Иоанновна от однообразия скучала. Эта натура, соединившая в себе грубые нравы матери Прасковьи и некоторую изысканность немцев, больше всего на свете любила самые что ни на есть простые русские удовольствия. Изысканность для проформы оставляла, увеличив до немыслимого количества штат придворных. Тут и образованные придворные фрейлины, и служки с затейливыми языческими должностями: альковные дамы, постельные, чесальщицы пяток, девки, в обязанность которым вменялось стричь ногти не только императрице, но также Бирону и его семейству. Но самое главное, Анна Иоанновна сильно развила институт шутов и шутих при дворе. Но они, эти шуты, при ней совершенно утратили ту роль, какую играли раньше, особенно при Петре I, когда становились чуть ли не государственной оппозицией, направляя остроту своего языка на критику всего отсталого, старорусского. При Анне Иоанновне это была домашняя челядь, единственная цель которой — развлекать и смешить свою хозяйку. Какой-то историк справедливо заметил, что русские царицы правили государством, как помещик в своем поместье, только этим поместьем была Россия. Сама Екатерина Великая называла Россию „моим маленьким хозяйством“. „Как вам нравится мое маленькое хозяйство?“ — говорила она. Да, это так. Хозяйка в своем поместье не отказывает себе в малейшей даже прихоти. Она дома, среди челяди — бог и царь. Жизнь дворовых была подчинена одному: угождать барам. Все слуги, начиная с царских и кончая слугами простых дворян, вынуждены были беспрекословно подчиняться хозяину. При этом развивались лесть, наушничество, страх, ведь жизнь простого человека целиком зависела от характера господина.

Екатерина Великая никогда не позволяла себе унижать своих слуг или относиться к ним пренебрежительно. Она всегда со всеми была неизменно приветлива и любезна. Свое плохое настроение, что, впрочем, у нее редко бывало, на слугах не срывала и не выставляла на всеобщее обозрение. Но она исключение. Как правило, царственные особы не упускали случая свое плохое настроение сорвать на слугах. Ругались, не стесняясь в выражениях, таскали за косы или волосы, били по щекам. Особенно любила ругаться Елизавета Петровна, которая, по красочному определению одного из хроникеров, делала это, „как русский извозчик, с примесью слов французского сапожника“.

Один из историков рассказывает такую историю: „У Петра I была любовница Авдотья Ивановна Чернышева. Замечательная рассказчица. О ней Петр говорил: „Бой-баба!“ Потом ее очень полюбила Анна Иоанновна. Однажды у Чернышевой затекли и опухли ноги, она не могла стоять. А рассказывать при Анне Иоанновне надо было стоя. Благодетельная государыня сжалилась над своей рассказчицей и, заметив, что Авдотья Чернышева совершенно изнемогла и с трудом держалась на ногах, сказала ей: „Ты можешь наклониться и облокотиться об этот стол. Служанка заслонит тебя, и я не буду видеть твоей позы“.