Любовные утехи русских цариц

Сорокатрехлетняя императрица стала веселой, как весна, что ни день, то балы и маскарады, а на Васильчикова посыпались богатства. Засуетилась, забегала, затревожилась семейка Григория Орлова со всеми его многочисленными братьями и прочими родственниками, кормившимися из дворцовой кормушки, не без оснований почувствовав опасность для своего положения. Но было уже поздно. Екатерина вполне довольна услугами нехлопотного фаворита и пока менять его на другого не собирается. Но другой уже стоит наготове. И будет это самый сильный и могущественный фаворит — Потемкин. Ну что ж, Васильчиков свой шесток знает. Получив богатое имение Коерово, каких-то там тысячу крестьян, удаляется безропотно и с огромным чувством благодарности ко всемилостивейшей государыне, осчастливившей такого маленького червячка, такую козявочку-букашечку, уезжает весьма богатым барином, чтобы хорошо и по любви жениться и быть счастливым, как это только возможно простому и скромному гражданину. И совершенно прав историк Пыляев, когда говорил о Васильчикове: «Был это человек добрый, уживчивый, веселый. Любил жизнь привольную, спокойную, был чужд интриг»^[198]. Словом, умер счастливым человеком. А не в этом ли сермяжная правда, дорогой читатель?

Конечно, преемник Васильчикова Потемкин вне всякой конкуренции. И когда он появился, участь Васильчикова была мгновенно решена, и напрасно он ломал голову, почему это без видимой причины его заставляют жениться, щедро награждают и с радостью отпускают восвояси. «Воробей орлу не пара», как говорится. А когда постоянный адресат царицы Гримм робко упрекнул Екатерину в непостоянстве, она недоуменно ответила: «Почему? Потому что я удалилась от известного прекрасного, но очень скучного гражданина, который был заменен одним из самых больших, смешных и интересных оригиналов этого железного века?»^[199]

Совершенно прав был Стендаль, утверждавший, что «умные женщины не склонны любить заурядных мужчин». Заурядность почти всегда рождает однообразие и скуку в интимных отношениях, а она, как известно, действенная отравительница каждой любви. На недоумение современников, почему это красавица герцогиня Баррийская, дочь известного герцога Орлеанского, влюбилась в уродливого, прыщавого, толстоногого коротышку, который издевался над ней немыслимым образом, тот же Стендаль отвечает: «Он уничтожил в ней чувство скуки». Тем же ответом можно удовлетворить недоумение современников, когда дочь английского Георга III влюбилась до безумия в генерала Томаша Гардена, старше ее на 31 год, одноглазого, с огромным родимым пятном на лбу коротышку, оскорбив «свой высокий род».

И когда и современники, и читатели с недоумением разводят руками, почему это великие монархи типа Людовика XIV или Людовика XV влюблялись в совершенно некрасивых женщин, можно с уверенностью сказать: «Некрасивые — да, заурядные — нет!»

Словом, «скучному гражданину» Васильчикову предложено было немедленно ретироваться, ибо интеллектуальную Екатерину уже не могли удовлетворять «пресные» фавориты. Ей нужен был человек под стать ей по уму и значительно превышающий ее по сумасбродству. А как известно, специальных сумасбродств у Екатерины никогда и не было.

На тему сумасбродств светлейшего князя еще при жизни анекдоты ходили, а после смерти и вовсе целые брошюры вышли. Великий Пушкин очень интересовался личностью этого человека и даже записал порядочное количество о нем историй.

Вот некоторые из них: «На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда был он в таком состоянии, накопилось множество бумаг, требовавших немедленного его решения. Но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой чиновник по имени Петушков вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Петушков с бумагами вошел прямо в кабинет, Потемкин сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и вышел в переднюю с торжествующим лицом: „Подписал!“ Все к нему кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова поздравляют: „Молодец!“ Но кто-то всматривается в подпись — и что же? На всех бумагах вместо князь Потемкин, подписано: Петушков, Петушков, Петушков»^[200].

«Когда молодой граф Ш. напроказничал в чем-то и князь Б. собрался пожаловаться самой государыне, родня кинулась к князю Потемкину и умоляла спасти молодого Ш. Потемкин ответил: „Пусть ваш Ш. грубит мне, как может“. И вот в присутствии графа Б., играющего с Потемкиным в карты, тот вежливо обращается к Ш.: „Скажи мне, братец, какой картой мне сыграть?“ — „Ах, отстань, князь, — ответил Ш., — играй, как умеешь, мне надоело“. — „Ах, мой батюшка, — возразил Потемкин. — И слова тебе сказать нельзя. Уж и рассердился“. Услыша такой разговор, Б. раздумал жаловаться»^[201].