Любовный детектив

– Ты же учитель истории, почему вдруг недвижимость?

– Так получилось. Заработать можно только в бизнесе. А история для души. Интересуюсь, как же. А ты где?

– Я… Везде понемногу. Иногда публикуюсь в «Арт-деко», мой конек – сецессия. Копаюсь в частных коллекциях, составляю описи…

– В смысле? Это твоя работа как искусствоведа?

– Да. Искусствовед-эксперт. В кладовках и на чердаках целые сокровища. Если есть деньги, владельцы нанимают эксперта, тот приводит все в порядок, составляет реестры, рекомендует, кому предложить. Смотрел передачи «Аукцион на дороге» или «Гараж-сейл»?

– Не смотрел.

– Если интересно, можно купить флешку. Суть в том, что прямо в парке или на улице устраивается шоу, люди несут антиквариат из кладовых, а эксперт оценивает. Тут же рапид-аукцион, можно сорвать куш. Не Сотбис, конечно, а так, по мелочи. Несколько сотен…

– И ты этим занимаешься?

– Нет. Я больше разбираю библиотеки, старые бумаги… Я привыкла работать в тишине.

– Ты? В тишине? Ты всегда была шумная, подвижная… Я помню!

Они смотрели друг дружке в глаза. Без улыбки, испытующе. Женщина не выдержала, отвела взгляд.

– Я часто вспоминаю ребят, нашу театральную студию, капустники… Помню, ты играла цветочницу… «Пигмалион»! Тебе бы в театральный!

– Мне нравится моя работа, – сказала Елена сухо. – А театр… – Она вздохнула. – Ты ведь тоже не стал историком.

Они помолчали.

– С кем-то из наших видишься? – спросила она.

– Нет. Никого не осталось. Кто-то уехал, кто-то выживает… Мы стали старше, семья, дети. Сошли со сцены, так сказать. Другие заботы. Да и неинтересно, если честно. Не о чем говорить.

– А что делаешь у нас?

– Продал вашему лягушатнику гостиницу. – Он ухмыльнулся.

– Гостиницу? Где? Здесь?

– У нас! Четыре года назад америкосы построили «Хилтон», ожидался туристический бум, но не срослось, прогорели. Я купил за бесценок, выждал два года и выставил на продажу. Он и клюнул.

– Зачем ему гостиница в нашем городе?

– Рассчитывает на раскрутку туристического бизнеса, должно быть. Да мне пофиг, с глаз долой, из сердца вон. Главное, я в выигрыше. – Он самодовольно усмехнулся. – Этот французик, Карл Лебрун, корчил из себя крутого, торговался, надувал щеки… Миллионер, между прочим. Я был у них в шато, пригласили на обед. Что интересно – коллекционный фарфор под двести лет, представляешь?

Столовое серебро, две горничные в фартучках стоят как манекены, по периметру светильники, стол на сотню персон, всюду вазы с цветами. Аристократы хреновы! А еды с гулькин нос. Суп – водичка, второе – в центре тарелки кусочек рыбы под шоколадным соусом, три палочки аспарагуса и веточка петрушки. Все! Причем свой повар, они его называют «шеф», я даже не врубился сначала. Мадам сказала: «Наш шеф сегодня превзошел себя!»

– Ты говоришь по-французски?

– По-английски. Французский теперь никому не нужен. Главное, английский. Я еще подумал, если бы мы так харчились, то давно бы откинули копыта. А еще говорят, французская кухня то, французская кухня се! А на десерт крошечные… Черт! Даже пирожными не назовешь! Размером с пятак, вкус никакой. Еще ликер, коньяк и кофе. Рюмочки – как наперстки. Скупой народ, размаха нет. И холодный какой-то, некомпанейский. Сегодня все подписали, пожали друг другу руки и разошлись. Пригласил в ресторан, обмыть, но он сказал, что спешит, в другой раз. Финита. А ты как тут, привыкла?

– Нормально. Привыкла.

– Наверное, ничего не ешь? Только кофе? Вон худая какая… Вообще, тут все женщины худые. Я читал, единственная нация, которая любит тощих баб, – это французы. – Он рассмеялся. – Хотела бы вернуться?

Женщина пожала плечами.

– А я бы тут не смог! Они другие, непуганые, всякие законы, правил немерено, все по ранжиру. И репутация! Карл сказал, главное у бизнесмена – репутация, представляешь? Я бы тут не выжил, а они у нас. Но, с другой стороны, мужика, у которого на первом месте репутация, обходишь на раз-два. – Он рассмеялся.

Кофе пили в молчании. Мужчина рассматривал Елену, словно пытаясь узнать знакомые когда-то черты, и не находил. Перед ним сидела неизвестная ему женщина, отдаленно напоминающая девушку, которую он знал когда-то. И любил…

– А ведь мы собирались пожениться, – вдруг сказал он. – Помнишь?

Она кивнула, без улыбки глядя на него.

– Какие планы были… Путешествовать по шарику, построить дом, посадить абрикосовый сад, приглашать гостей, треп до утра. Помнишь?

Она продолжала машинально помешивать ложечкой в чашке.

– И тут ты встретила своего… как его? Жиль! Встретила Жиля, и большой привет! Конечно, богатый галерист, вся Европа у ног, куда бедному учителю истории. Я не мог поверить! Мы же любили, и вдруг… Не жалеешь?

Она снова пожала плечами и промолчала.

– Интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы ты не уехала…

– Игорь, мне пора, – сказала она вдруг. – Мне нужно закончить кое-что, я обещала. Время поджимает.

– Ленка, ты чего! Может, погуляем? Поверишь, я в первый раз прошелся по городу и увидел Эйфелеву башню вблизи и живьем, а не на фотке.

– Сегодня не получится, честное слово.