Любовный эксперимент по-американски (СИ)

— Я обещала Аарону забрать его из «Ин-Теха», когда мы здесь закончим. — Она поднялась с дивана. — Пользуюсь любой возможностью, чтобы пораньше выдернуть его из офисного кресла, а то в один прекрасный день он сольется в экстазе со своим ноутбуком.

Я кивнула. Спросить Лукаса, не хочет он немного задержаться? Мне бы этого очень хотелось.

Пока я думала, Лина снова заговорила:

— Так что нам и правда пора. Подвезу Лукаса, потом поеду на Манхэттен — мне по пути.

— Да, конечно, — пробормотала я.

А что еще сказать?

Схватив смартфон с кофейного столика, глянула на время.

— Ну, если вам и вправду надо ехать…

— Что-то я проголодался, — как бы между прочим заметил Лукас. — Идея с пиццей мне нравится.

Я так быстро обернулась в его сторону, что едва не потеряла равновесие, и Лукас ответил мне решительным взглядом.

— Можешь по дороге позвонить Алессандро, — пожала плечами Лина и потянулась за сумочкой. — Когда доберемся, твой заказ уже будет готов.

Не сводя с меня глаз, Лукас возразил:

— Есть-то я хочу уже сейчас.

Мое бедное сердце припустило вскачь, запрыгало в грудной клетке.

— Лакомиться пиццей в машине Аарона я тебе точно не разрешу, — вздохнула Лина. — Он надерет тебе задницу, а ты, хотя ворчишь без умолку, все же остаешься моим любимым братом.

Лукас сделал несколько глубоких вдохов, словно собирался с силами. По-моему, я впервые увидела его раздраженным.

— Лина, тебе всегда плевать на желания других или только сегодня?

— Лукас… — пробормотала я.

— А я что говорю? — прищурилась она. — Ты точно не в духе.

Мой бывший сосед прикрыл глаза и кивнул:

— Ладно, прости. Я… Soy un gilipollas[42].

— Вот именно. Впрочем, извинения принимаются. — Лина, подбоченившись, встала перед ним. — Между прочим, я не слепая. Видела, как ты тут хромал на обе ноги, а Рози каждые пять минут справлялась о твоем самочувствии.

Я округлила глаза.

— Думаешь, я не чувствую, как между вами бушует сексуальная энергия? Если не хочешь нарваться на крупный разговор прямо здесь, то поедешь со мной. Если не будешь вести себя как последний придурок — так и быть, не стану мучить тебя вопросами типа: почему Аарон каждый раз затыкается, когда я заговариваю о тебе? Поверь, я очень хочу об этом поговорить, потому что муж никогда раньше не хранил от меня секреты. Допустим, он тебя покрывает из мужской солидарности. И перед кем? Передо мной?

Лукас поднялся и заключил сестру в объятия.

— Soy un idiota[43], — признался он. — Ты права, мне и впрямь нужно поспать.

Меня слова Лины серьезно расстроили. Подруга, называется… Как можно было скрывать от нее наши отношения?

— Ладно, ребята, — мягко сказала я, не дав грустным мыслям пробиться наружу. — Пора так пора. Наверное, я и сама вместо перекуса лучше посплю. Устала, еле на ногах держусь.

Мартины оторвались друг от друга, и Лина крепко меня обняла.

— Я не злюсь, Рози. Знаю, ты мне все расскажешь. Когда будешь готова — я к твоим услугам.

— Хорошо, — выдавила я.

Нет, все-таки Лина — лучшая подруга на свете.

Лукас, словно стоявший в очереди, обхватил меня руками вслед за сестрой, и я… Уфф. Дождалась-таки… Изнемогала от желания вновь ощутить его тепло, аромат, его силу. Меня поцеловали куда-то в висок, около уха, и я услышала шепот:

— Buenas noches, preciosa.

Тако уткнулся носом в мои ноги и заскулил.

Я предпочла промолчать, чтобы не сморозить глупость. Например, запросто могла попросить Лукаса остаться.

Остаться навсегда…

Стояла, словно статуя, наблюдая, как уходят Мартины с собакой. Снова одна… Будто переместилась во времени на месяц назад, когда в моей жизни еще не появился Лукас и не стал для меня… незаменимым.

— Ну и ладно, — пробормотала я в пустоту. — Значит, меня предоставили самой себе? Прекрасно.

Увы, ничего прекрасного в одиночестве не было.

Мне жутко, безумно не хватало Лукаса. Как нелепо, просто сумасшествие какое-то. Внутри у меня что-то заворочалось, задышало, пытаясь вырваться наружу.

В голове словно загорелась яркая лампочка, питающаяся от сердца. Я схватила сумку, вытащила ноутбук и плюхнулась на диван. Открыла файл с рукописью и занялась любимым и единственно возможным с некоторых пор делом. Писала о том, с чем не могла справиться, не знала, как осмыслить. Писала о страхах, о бушевавших в душе чувствах, о вопросах, которые боялась себе задать. О печальной действительности и надежде. Делала то, что получалось у меня лучше всего: поверяла бумаге свои ощущения, сплетая из них историю.

Так прошло несколько часов. Я закрыла ноутбук и легла в постель, однако сон не шел.

Заработалась допоздна — даже не заметила, как пробило полночь, и надеялась, что утомительный переезд и случившийся под вечер приступ творческой активности заставят меня отключиться в мгновение ока, но не тут-то было.

Я лежала, уставившись в потолок. Косилась на телефон — вдруг экран засветится. Не звонок, так сообщение… Мечтала набраться смелости и написать первой.

Экран оставался темным. Телефон молчал.

Не могла ни на что решиться и тихо сходила с ума. Сомкнув веки, застонала.