Любовный эксперимент по-американски (СИ)

Лукас тихонько подтолкнул меня головой под колено; моя рука машинально поползла по бедру и остановилась, когда пальцы коснулись мягких волос моего рыцаря. Я запустила пальцы в его шевелюру и рассеянно откинула назад каштановую прядь.

— Потом отвезу тебя к папе, — добавила я, с удовольствием наблюдая, как Лукас склонил голову набок, упершись макушкой во внутреннюю сторону моего колена. — Поедем на поезде, а после я вернусь обратно в Нью-Йорк.

— Отлично, — покорно согласился брат, и я испытала такое облегчение, что едва не расплакалась. — Пока ты была в душе, я уже извинился перед твоим парнем и тебе скажу: прости, я испортил вам вечер.

Лукас, по-прежнему сидевший между моих ног, не отпуская лодыжку, пристроил голову у меня на бедре. Даже не хмыкнул, когда Олли назвал его «моим парнем». Будто так и надо.

— Я должен тебе все объяснить, Рози, — продолжил Олли. — Какой же я идиот — втянул тебя в свои поганые дела! Знаешь, если ты пришла бы одна, Джимми…

— Но она была со мной, — перебил его Лукас. — Вот в чем серьезная разница.

Я не сомневалась — брату стыдно; наверняка сегодняшний вечер он будет вспоминать еще долго.

— И все же расскажи свою историю.

Олли кивнул и после паузы решился:

— Там есть одна девушка, Лекси. С нее вообще-то все и началось. — Брат покачал головой, и я в очередной раз отметила, как он повзрослел. — Мы побились об заклад. Я сказал, что сумею произвести на нее впечатление. Было весело. И деньги неплохие. Оказалось, что тот старый фильм про стриптизеров не врал. — Он горько усмехнулся. — Выступив один раз, я хорошо заработал и на следующий день надумал попробовать еще. Хотя на самом деле ходил в клуб каждый вечер именно из-за Лекси. Присматривал за ней.

Я тяжело сглотнула, обдумывая рассказ брата. В голове вертелась сотня вопросов. Задала самый главный:

— С ней сейчас все в порядке?

Олли кивнул.

— Да, мы… Впрочем, неважно. В конце концов мне удалось вытащить ее из беды, поэтому выступать больше я, собственно, и не собирался. — Его лицо омрачилось. — Джимми — правая рука владельца клуба, и ему не понравилось, что я решил уйти. Похоже, публика мои выступления полюбила. Так или иначе, я догадывался: если расскажу тебе о том, чем занимаюсь, то Джимми позволит мне покинуть сцену. Лишнее внимание и неприятности ему ни к чему. И я позвонил, потому что думал только о себе.

У меня заныло сердце.

— Ох, милый мой! Просить помощи у сестры — вовсе не эгоизм.

— Но… ведь в итоге пострадал твой парень. И тебе тоже могло достаться.

— В любом случае я не дал бы Рози в обиду, Олли, — заверил Лукас.

— Спасибо, — прошептал брат.

Дальше он в основном молчал; удивительный самоотверженный мужчина у моих ног тоже притих. Я нежно поглаживала его голову, а он привалился к моей ноге, и я кожей чувствовала, как бьется его сердце. Обычно, дотронувшись до Лукаса, ощущала мурашки по коже, однако теперь начала понимать: прикосновение к тому, кого любишь — не просто физическое наслаждение, а нечто более глубокое. Дело не только в пробегающих между нами чувственных токах, но в спокойствии, умиротворении. Я прочла немало любовных романов и один — нет, почти два — написала сама, а озарило меня только сейчас. Никогда не думала, что, коснувшись мужчины, ощущаешь внутренний свет, и все тревоги и заботы уходят на второй план.

Мы долго сидели у телевизора, хотя никто не следил за тем, что происходит на экране. Потом Олли начал похрапывать, и я, наклонившись к Лукасу, шепнула:

— Пойдем спать.

Встала и протянула ему обе руки. Лукас без возражений принял помощь. Похоже, и его, как Олли, наконец сморило.

И снова, как каждый раз, когда я оказывалась в пределах досягаемости, Лукас заключил меня в объятия и прижал к груди на один чудесный, божественный миг.

— Ты сегодня была молодцом, Рози.

Хм, разве сегодня — или за последнее время — я совершила хоть один правильный поступок?

Я покачала головой и двинулась к кровати.

— Рози… — тихонько окликнул меня стоящий у дивана Лукас, — если поможешь, наверное, мы вместе сумеем переложить Олли на кровать.

— Иди сюда, — прошептала я, откидывая покрывало.

Лукас колебался, застыв в нерешительности, и тепло, тлеющее в душе тихим огоньком, растеклось по моей груди.

— Оставь его. На кровати сегодня спишь ты. Со мной.

Он напрягся.

— Лукас Мартин! — твердо, хотя и негромко заявила я. — Если тотчас не ляжешь со мной в кровать — разобьешь мне сердце. А я этого не вынесу. Только не сегодня.

Я не шутила.

Всего несколько часов назад он меня страстно целовал. Мы не обсуждали сцену на крыше ресторана, однако между нами родилось нечто большое и глубокое.

Видимо, эта мысль настолько красноречиво отразилась в моих глазах, что сомнения Лукаса растаяли.

Решив не спрашивать в сотый раз, болит ли нога, я легла рядом с ним и натянула одеяло. С удовлетворенным вздохом перекатилась на бок, повернувшись к Лукасу. Он лежал на спине. Посматривал на меня.

— Удобно?

— Насколько это вообще возможно, ангел.

Я сглотнула, изучая его лицо. Что он хочет сказать? Его беспокоит колено? Он сожалеет о нашем сегодняшнем походе, о наших поцелуях?