Любовный эксперимент по-американски (СИ)

— Мне так грустно, что ты пострадал, Лукас… — Я на миг возненавидела себя, еще не успев произнести следующую фразу, и все же сказала: — Наверное, ужасно так говорить, но я рада, что ты со мной был, несмотря на случившееся.

Он покачал головой.

— Тебе не в чем себя упрекнуть, Рози. Понятно? — Судя по взгляду, Лукас вроде бы ждал ответа. — Ни за что не позволил бы тебе отправиться туда одной. Ни за что.

Я поерзала в постели, придвигаясь ближе.

Он вытянул руку и осторожно провел пальцем по моим губам. Слишком быстро, слишком легко…

— Не могу поверить, что ты готова была ударить этого негодяя сумочкой. Причем из-за меня.

Лукас говорил серьезно, без улыбки. Мне тоже было совершенно не до смеха.

— А я не могу поверить, что ты меня остановил.

— Ты всегда так прекрасна и нежна… — прошептал он, и мое сердце сбилось с ритма. — Никогда не видел тебя в подобном состоянии — готовой рвать врага зубами и когтями, лишь бы меня защитить.

Он помолчал; по-моему, в его глазах мелькнуло нечто вроде благоговения, хотя их сразу заволокла легкая дымка.

— У меня просто захватило дух. Ты напоминала ангела мщения. Едва сдержался, чтобы не поцеловать тебя прямо там.

Я густо покраснела — не от смущения, а от желания, охватившего все тело сверху донизу. Лукас ведь не просто так сказал, что хотел поцеловать меня перед ночным клубом. Нет, его глаза говорили: он умрет, если не сделает этого прямо сейчас.

— Рози, мы не должны… — выдохнул он. — Уже поздно, нам надо поспать хотя бы несколько часов.

Я неохотно кивнула, и Лукас добавил:

— Завтра с ногой будет получше, клянусь.

Я не поверила, но прониклась к нему еще больше: пытается меня успокоить…

— Ты говорил, что я могу спрашивать о чем угодно, и у меня есть один вопрос. — Он ободряюще подмигнул. — Почему тебя преследуют кошмары?

Лукас попытался перекатиться на бок и тут же скривился от боли.

— Со мной произошел несчастный случай, — произнес он после долгого молчания. — Странно, что в ночных кошмарах я каждый раз тону, ведь все было иначе. Наверное, голова без моего участия выдумывает разные способы, как достать меня даже во сне. Не мог заставить себя с кем-то поговорить о том происшествии.

Я придвинулась ближе.

— Почему?

— Не было человека, с которым хотелось бы поделиться. Человека, который не пытался бы привести меня в норму. Приводить в норму уже нечего, Рози.

Привести в норму? Неужели он не сознает своего совершенства? Что в нем можно исправить?

— Нельзя исправить то, что не испортилось, Лукас.

Он положил руку мне на талию и привлек к себе.

— Я готовился к соревнованиям в Осгоре — за несколько недель до свадьбы Лины.

В голосе Лукаса словно ворочались, сталкиваясь друг с другом, речные камни. Сейчас я услышу его историю. Наконец он созрел, чтобы рассказать о своей беде. И кому? Мне! Я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

— В Осгоре?

— Это во Франции. — Лукас помолчал. — Пляж там не самый опасный, но… Есть на побережье одно место, где я особенно люблю бывать. Знаешь, Рози… — вздохнул он, и в этом вздохе прозвучало ощущение радости и надежды. — Там очень красиво. Условия для тренировки подходящие, однако волны могут подниматься метра на три — это почти десять футов, по-моему. Огромные, завораживающие валы. Стараюсь наезжать в Осгор не реже раза в год, хотя там случаются дни, когда на доску встать невозможно.

Говорил он со знакомой мне страстью. Точно такие же нотки звучали и в моем голосе, когда я рассказывала о своих творческих делах, о мечте; и у Лукаса, стоило спросить его о кулинарии.

— Главная сложность, — продолжил он уже без прежнего энтузиазма, — заключается в крутой линии мола. Когда ловишь накатывающую на берег волну, тебя может со страшной силой швырнуть на песок. Это все равно что удариться о бетонную стену — либо сломаешь шею, либо повредишь позвоночник. Руки-ноги тоже, если упадешь неудачно.

Его горло сдавило спазмом, глаза закрылись.

— Место суровое, не просто так его посещают лишь профессионалы. Естественно, я был в курсе этих особенностей и осознавал риски. И все же…

И все же что-то произошло…

Положив ладонь ему на грудь, я услышала глухие удары сердца.

— И все же, — тяжело дыша, повторил Лукас, — я умудрился вдребезги разбить колено. Потребовалась хирургическая операция.

На его лицо легла тень, расколовшая мое сердце на тысячу кусочков. Я едва не закричала — настолько несправедливо было случившееся. Он в один миг потерял все, и мне хотелось ему хоть что-то вернуть.

— Я не смогу возобновить карьеру. Моя правая нога… Словом, это не в моих силах, Рози. Сделать еще несколько операций, восстановиться и приблизиться к пику формы? Возраст уже не тот. Физиотерапия позволит мне чувствовать себя нормально — для обычного человека, не спортсмена.

Я обхватила рукой его подбородок и погладила по щеке.

— Один удар — и все… Одна волна, и я… — Лукас снова замолчал, устремив затуманенный взгляд в темноту. — Я пошел ко дну, Рози. В самых разных смыслах.

— Ничего подобного! — горячо зашептала я, запустив пальцы в его волосы. Обхватила за шею. — Ты жив, ты дышишь, ты не на костылях.

Черты Лукаса исказились.