Любовный эксперимент

– Послушайте, несмотря на весь мой опыт, я не эксперт. То, что я рассказываю вам, не является нормой или тайным ингредиентом. Это лишь теория, как и все остальное, что вы слышали на лекциях. У вас может случиться отличный секс с человеком, с которым вы только что познакомились. Или ужасный – с любимым. И это нормально. Я никогда не устану повторять, что нет ничего постыдного в том, чтобы перепихнуться с кем-то, не испытывая романтических чувств.

Кто-то слева начал хлопать.

– Вам решать, что делает секс захватывающим. Что делает его особенным. И только когда вы сами к нему готовы.

Море лиц пристально смотрели на нее. Кто-то был обеспокоен. Кто-то – возмущен. А кто-то – задумчив.

Перебранка в коридоре стала громче. Топанье ног перекрывалось криками. Наоми боролась за внимание аудитории, пыталась удержать его своим взглядом и громким тембром голоса.

– Секс необязательно должен быть чем-то важным. Но иногда происходит именно так, и это тоже нормально.

В беспокойном помещении стало тише.

– Может, такая решительность по плечу только мне, но что, если ваш следующий хороший секс не будет связан с какой-то определенной позой, техникой или игрушкой? Что, если все зависит только от того, сможете ли вы отпустить мысли о том, кем вам положено быть?

Женщина в возрасте, которую она никогда прежде не видела, подняла руку:

– Вы говорите так, будто, если хорошо постараться, то у каждого из нас может случиться отличный секс, я правильно понимаю?

– Да, – сказала Наоми, получив в ответ улыбку с ямочками. – Абсолютно так. Не буду врать, иногда приходится попотеть. Но секс может быть все так же хорош, даже если у вас уйдут часы на то, чтобы кончить. Не исключено, что вы заплачете после него или даже посреди процесса. Хотите – верьте, хотите – нет, но мне доподлинно известно, что секс может быть отличным даже после того, как по вашей вине партнер получил в нос.

Досадная случайность.

– Существует множество способов сблизиться с другим человеком. И со временем потребности будут меняться. Одна из причин, почему секс считается достойным занятием, в том, что каждый раз он все больше удивляет.

Внезапно в дверь аудитории врезалось что-то тяжелое. Словно человек всем своим весом приложился к дереву.

– Какого черта?

Наоми оказалась в проходе раньше, чем кто-либо успел отреагировать, и распахнула дверь настежь, чтобы выяснить причину.

Дыхание застряло комом в горле, и она отступила назад.

О нет. Только не это.

* * *

Чувство стыда окатило ее, как жгучее дыхание. Увиденное в коридоре поразило ее. Сначала в глаза бросились постеры с кадрами из ее фильмов и кричащие лозунги. Затем – листовки, разбросанные по полу, точно осколки разбитого стекла: уголки были оборваны, словно их вырвали из чьих-то рук. Ей пришлось согнуться в коленях и повернуть голову, чтобы суметь разобрать фото, на котором голова Итана была приделана с помощью фотошопа к телу Джоша и напоминала пародию на Франкенштейна. Наоми закрыла глаза, сделала шаг назад и уперлась в стену.

Искаженные гневом лица обратились к ней, протестующие выкрикивали проклятья.

Слова слились воедино, обрушиваясь на ее голову, такие же безжалостные, как и удары, которые она получала на тренировках.

Когда Наоми впервые решила начать сниматься во взрослых фильмах, она провела упражнение. Запершись в своей комнате, записывала каждое слово, приходившее на ум, когда думала об унижении женщин и работников секс-индустрии. Трясущейся рукой она выводила буквы, тщательно, одна за другой, пока клочки бумаги не усеяли весь ковер. Когда она закончила, их было около сотни. Каждое слово грубее предыдущего.

Эти слова были способны оставить в теле жертвы осколок шрапнели. У этих слов были зазубрины. Наоми заставила себя смотреть на них, пока зрение не затуманилось. Если она не выдержит этого, находясь одна в своей комнате, то никогда не сможет выжить. Наоми читала клевету, проклятия и ярлыки один за другим. Она позволила им проникнуть под кожу, проявить свою силу. Стало легче после того, как она представила себя специалистом по ядам, который испытывает себя на уязвимость, позволяя оскорблениям загрязнить тело и разум, пока не выработается сопротивление. Ее план по перевоспитанию себя требовал именно такого рода иммунитета.

Потребовалась целая неделя, чтобы она сумела произнести некоторые слова вслух, не ощущая тошнотворного привкуса. В первые два вечера ее на самом деле рвало. И причина была не в значении слов, а в воспоминаниях, которые те вызывали.

Наоми мысленно перенеслась в другой коридор. Тогда толпа была помоложе, и забот у тех людей было меньше. Ее накрыло поразительное осознание того, что жизнь в привычной ей форме закончилась, стерлась с лица земли или, скорее, запачкалась всего одной ночью.