Любовный контракт

— Надеюсь, ты не планируешь совместное проживание до брака, как теперь принято у молодых людей? Я нахожу это безнравственным! Хорошо воспитанная юная леди должна сберечь себя для мужа, а что касается медового месяца…

— Да, ма, — устало сказала Оливия, — мне это известно. Все — постепенно, шаг за шагом, как я сказала. Но как только мы оба решим, что одна крыша дешевле, чем две… — Нет, это звучит фальшиво. Стюарт — миллионер, черт возьми, и может позволить себе хоть полдюжины крыш. — Видишь ли, ма, я его люблю, правда люблю. Как раз сейчас я готова сделать все, что он захочет.

— А это разумно, дорогая? Ты не знаешь поговорку: женщина создана для работы, мужчина — для охоты.

Она не знала, откуда Мэгги набралась такой ерунды. Впрочем, нет — знала: та читала слишком много любовных романов вместо разумных дамских книг. Нет, сначала надо было изменить читательские вкусы собственной матери, это уж точно, а потом браться за прочую публику.

Оливия понятия не имела, что отец прислушивается к их разговору. Он сидел в кресле у камина, читая воскресные газеты, не в состоянии играть в гольф из-за растяжения в плече.

— Нынче у молодежи никакой морали, — фыркнул сэр Гарольд из-за «Санди таймс». — Кто он?

— Стюарт Маккензи, па.

— О Господи! — Отец вскочил как ужаленный.

— Я думала, ты знал…

— Знал? Знал что, девочка?

— Не ори, Гарри, мы не глухие, — упрекнула Мэгги.

— Ну, он последнее время посылал в офис массу цветов. Я считала, ты должен был заметить.

— Да я думал, что они от какого-нибудь другого твоего поклонника, не от Маккензи!

— Ну, па! — Она встала на дыбы. — Он меня любит, и я его люблю, и он просит меня выйти за него, и я собираюсь сказать «да», вот как!

— А ты уверена, что любишь его, а не семнадцать с половиной миллионов долларов, которые он предлагает за «Лэмпхауз»?

— Тихо вы! — сказала мать. — Можно поговорить об этом не столь драматически после прекрасного ланча из ростбифа и йоркширского пудинга? Тебе следовало пригласить к ланчу Стюарта Маккензи, Оливия, чтобы я могла познакомиться с ним и сама разобраться, кто он такой и что это за скандал вокруг «Лэмпхауза»? Суждения твоего отца иногда пристрастны. Гарри, я уверена — Оливия знает, что делает. Я ей полностью доверяю.

— Спасибо, мама!

— Ты ведь понимаешь, Оливия, что наш дом на Антибах всегда открыт для тебя, если окажется, что дела идут не совсем так, как нужно?

— Не поощряй девочку: так легко ни брать «Лэмпхауз», ни выходить замуж, Мэгги, — раздраженно сказал отец, беря со столика графин с виски.

— Стой, Гарри! На сегодня с тебя хватит! Помнишь, что сказал доктор?

— Что он понимает, этот доктор! Я живу в своем теле уже шестьдесят лет и знаю, как им пользоваться. А что до Стюарта Маккензи, то он уже женат — вот как мало ты знаешь этого мужчину, девочка!

Мать была явно обескуражена, мысль о зяте-двоеженце ее не устраивала. Оливия быстро сказала:

— Разведен, па!

— Вот-вот! Если он не смог сохранить первый брак, то и второй не сумеет, поверь мне!

— Это несправедливо.

— Жизнь несправедлива, милая девочка, а брак еще несправедливее!

— Что ты имеешь в виду, Гарольд? — Будь игла для вышивания побольше, можно было бы сказать, что мать взяла ее наперевес.

Он что-то проворчал о различии между полами: мужчина всю жизнь должен поддерживать жену и семью, в то время как женщина может сидеть дома с вышивкой. Ой-ой, подумала Оливия, надвигается семейный скандал — пора домой!

— Прекрати, Гарри, — сказала мать, явно помрачнев от его женофобских замечаний. — Где ты был последние тридцать лет? В наши дни именно женщина тащит брак на своих плечах, она и растит детей, и работает. Может быть, ко мне это не относится, но, значит, мне не повезло.

— Не повезло? — Он посмотрел на нее поверх очков.

— Да! Тебя испортила жена, в течение тридцати лет потворствовавшая каждой твоей прихоти, а ведь я могла не жить со сварливым лысым язвенником, если бы вовремя встретила своего Стюарта Маккензи! — И Мэгги покинула комнату в глубоком возмущении.

— Ну, ты ее достал, папа! Я лучше пойду… — Оливия схватила свои вещи.

— А что я такого сказал? Ох, женщины, женщины!

У парадной двери стояла Мэгги, вытирая глаза.

— Ма, он не хотел сказать ничего плохого, ты же знаешь!

— Я знаю… Это все его язва, она всегда разыгрывается от стресса. Он боится, что мы с тобой будем считать его неудачником, раз «Лэмпхауз» обанкротился!

— Это глупо, он же не виноват! Издательское дело сегодня — совсем не то, что он когда-то перенял от своего отца.

— Постарайся ему это объяснить! — Мэгги прижалась к ней влажной щекой. — Ну, пока, дорогая, до встречи. В следующий раз приведи Стюарта на ланч, чтобы твоя мама тоже могла с ним познакомиться.

Однажды утром Бэрди с усталым видом зашла в кабинет Оливии.

— Все контракты уже отпечатаны, Оливия. Твой отец хочет, чтобы ты их внимательно просмотрела и завизировала каждую страницу, прежде чем мы пойдем к адвокатам Маккензи.

Оливия взяла из рук Бэрди толстую пачку документов и вздохнула.

— Ладно, оставь, я займусь ими как только отсортирую наш весенний список изданий…