Любовный реванш

— Неважно, я научу, — неожиданная мягкость его голоса, заставила вспыхнуть ее лицо. — У нас где-то валяются несколько пар коньков. Уверен, мы сможем подобрать пару для тебя.

Через десять минут они уже сидели в машине, а коньки лежали на заднем сиденье.

Снег прекратился, но небо оставалось затянутым тяжелыми облаками, и было холодно, как на северном полюсе.

Когда они добрались до озера, у Сандры появилось странное чувство, что она попала во времена королевы Виктории. Лед пестрел разноцветными фигурами катающихся людей. Все они были закутаны с головы до ног. На женщинах длинные юбки, на мужчинах теплые штаны. Тут же продавали жареные каштаны. А вокруг лежал белый, белый снег.

Даже воздух одурманивал, и Сандра вдруг решила, пусть это будет ее вечер. Она не хочет думать о том, что будет, или о том, что было. Но вот он, этот красивый, высокий человек рядом с ней, и больше ничего не надо. Пусть это один сладкий миг, но она хочет наслаждаться им.

Девушка была прирожденным конькобежцем. Элтон обнял ее за талию, она оперлась о его руку, и оба заскользили по льду. С каждым кругом она чувствовала себя все более и более уверенно и через полчаса уже пыталась кататься без поддержки.

Небо очистилось, заходившее солнце бросало мягкие розовые лучи на пруд. Решив отдохнуть, они покинули круг, чтобы поесть горячих каштанов, погреть руки у жаровни и поболтать с другими людьми, стоявшими рядом.

Сандра, уже не первый раз, замечала взгляды, которые женщины бросали на ее кавалера, однако Элтон не сводил с нее своих внимательных глаз, и, когда одна из девушек, видимо, больше других, желавшая пообщаться с ее спутником, предложила, на время, поменяться партнерами, тот твердо ответил «нет», объяснив, что его подруга впервые на льду, и он не доверит ее кому-либо другому.

Но, как ни лестно было чувствовать его заботу, чутье подсказывало Сандре, что нужно быть настороже. Возможно, это лишь новое лицо Элтона Дайва, и не больше.

— Мне показалось, что ты не прочь был бы покататься с вон той рыженькой, — как бы невзначай, заметила она, когда они вернулись на лед.

— Почему?

Он прищурил глаза на холодном ветру.

— Почему? — Этот простой вопрос вернул ее на землю. — Ну… — Она задумалась на минуту. — Да потому, что она очень хорошо катается, — в голосе ее слышался вызов.

— О, да, да, она хорошо катается, но я все же предпочитаю спотыкаться с тобой.

Насмешка в его глазах заставила ее переменить тему. Между тем Элтон показывал ей, как надо кружиться и делать перебежки в стороны, смеясь над тем, что, несмотря на все усилия удержаться на льду, оба уже не раз, потеряв равновесие, падали.

— Отлично, получается, — смеялся он, помогая в очередной раз подняться, стряхивая снег с ее куртки и плотнее завязывая ей шарф.

Она все это замечала, и маленькие знаки внимания отзывались в ней щемящей болью, вновь и вновь оживляя мечты, которые она пыталась забыть.

Его трогательная забота соблазняла больше, чем открытое проявление нежных чувств.

— Ты очень сложный человек, Эл. Я права? — Она мягко сопротивлялась его попыткам вернуть ее обратно на лед. — Мне хотелось бы узнать, в какой момент ты бываешь настоящим.

Он с удивлением поглядел на нее.

— Дело в том, что ты видишь меня таким, каким хочешь видеть.

— Я тебе не верю. — Она смотрела прямо ему в глаза. — Я слышала, что ты бываешь безжалостен, когда дело касается бизнеса, и я видела тебя в свете. Не забывай. Все это не увязывается с… — Она замолчала, не будучи уверенной, стоит ли продолжать.

— С образом доброго семьянина? — закончил он, поняв ее мысль. — Я думал, у тебя больше здравого смысла, Сани. По-твоему, я должен целоваться с партнером во время деловых переговоров. Это совсем другая, и порой, весьма, суровая сторона моей жизни. Что же касается светского общества, то личина там, просто, необходима. И время от времени я надеваю ее. Все очень просто.

— А как же женщины? Ты дурачишь их так же, как всех остальных?

— У меня складывается впечатление, что ты отказываешься понимать меня.

Он вытащил ее из толпы на ледяном поле и отвел в более спокойное место.

— Если ты хочешь спросить, были ли у меня женщины, то да, были. Но в прошлом. Каждая из них что-то значила для меня, но ни разу я не испытывал безумной любви, как мне кажется. Кто они, где и как это происходило — это вопросы, на которые я не отвечал и не отвечаю. И я не собираюсь отчитываться ни перед тобой, ни перед кем-либо другим. — Он пристально посмотрел на нее. — Я нормальный человек, с нормальными человеческими потребностями. Я, конечно, не монах, но то, что пишут про меня в газетах, какая-то чушь, ерунда. А если бы хоть пятьдесят процентов в этих альковных статьях было правдой, то я, наверное, уже умер бы от физического истощения! И уверяю тебя, что я не всем показываю, какой я есть на самом деле. А ты разве поступаешь по-другому? Да любой человек поступает так же. В течение всей жизни, лишь очень немногим, мы позволяем заглядывать внутрь себя.