Любовный роман. История Тани и Жени

Этого Серёжа не знал. Но и удивления своего не выказал: мол, бывает. Глазки его, однако, забегали – если не от страха, то от растерянности. Таня приняла утешающий вид и ободряюще прошептала на ушко:

– Есть простой выход. Я хочу этого, но не хочу, чтоб в первый раз это было с тобой. Я хочу в первый раз с ним, – Таня указала глазами на Женю, постаравшись при этом, чтобы не было никакой возможности ошибиться, – а уж потом, думаю, могу с кем угодно. Тебе же ведь всё равно? Тебе же ведь и легче. И ответственности меньше, и вообще. Приведи его, он всё сделает, а потом приходи сам. Вот так, всё просто.

Медляки закончились, все снова стали танцевать энергично, а Таня уж энергичнее всех, и только Серёжа стоял в стороне немного смущённый, переваривая полученную информацию.

***

Таня настолько увлеклась танцем, что как будто бы не видела, как к задумавшемуся Серёже подошёл его плюгавенький кореш, Игорёк, кажется, что-то спросил, что-то услышал в ответ, после чего приобнял товарища и заговорщически отвёл в сторону, где потише. Разговаривая, они поглядывали то на Таню (которая, опять же, и не думала смотреть в их сторону), то на Женю (который и вовсе знать не знал об их существовании), после чего Серёжа вернулся к девушке и едва ли не прокричал ей в ухо (столь громкой была звучавшая музыка):

– С Игорьком тогда тоже. Потом.

– С чего бы? – удивилась Таня, которая и сама уже успела предположить такой вариант.

– Я этого пацана вовсе не знаю, чтоб ему тёлку на раз предлагать, а у Игорька подходы имеются. Ну и потом, тебе какая разница? Где один, там и два, где два, там и три.

– Ты ещё всю футбольную команду посчитай тогда сразу, чего мелочиться, – Тане тоже приходилось кричать. – Самому пока ничего не обломилось, а ты бежишь уже друзей к пирогу приглашать.

Она изобразила, что размышляет, не переставая при этом ритмично дрыгаться. Весьма кстати пришёлся взгляд в сторону Жени: тот отошёл от импровизированного танцпола в сторону, налил себе снова выпить и уселся с бокалом в ближайшее кресло. Лицо его было безмятежно и не отражало никакого волнения в связи со случайной встречей со столь близкой некогда одноклассницей. Таня заопасалась, что наблюдающие за ней могут решить, что играет она хуже, чем он (хотя какие у них вообще могли быть основания подозревать эту пару в «игре»?..), а потому повернулась к собеседнику с выражением согласия и интонацией некоторого подпития:

– Чёрт с тобой, да и с твоим Игорьком тоже! Устройте мне лучший вечер в моей не богатой развратом жизни – и забирайте награду, раз уж думаете, что забрать сможете!..

На самом деле она этим вечером не пила вовсе: сперва не успела, а как увидела Женю – так и не стала. Но сейчас инстинкты подсказали ей притвориться полупьяненькой.

***

Оставаясь среди танцующих, Таня видела, как к Жене подсел сперва с серьёзной миной Серёжа, затем ухмыляющийся Игорёк. Они оба примостились на подлокотниках кресла, в котором утопал их новый ещё не приятель, и с двух сторон, судя по всему, описывали ему её прелести. Понимая, что сейчас его внимание привлечено к ней как никогда, она старалась оправдать это доверие, демонстрируя лучшее, на что была, по её мнению, способна.

Не веря в то, что он её совсем уж «не помнит», она всё-таки оставляла некий процент вероятности на то, что он и правда мог её не узнать (хотя столь наглое и очевидное враньё с городом заставляло, безусловно, усомниться в его искренности). Своим девичьим чутьём она понимала, что школьные годы и студенческие – совсем не одно и то же, дети растут и меняются, к тому же новая причёска и использование косметики в какой-то мере действительно могли её изменить чуть сильнее, чем в данной ситуации хотелось бы. Поэтому она сделала ставку на его естественные хотелки и свои налившиеся соком прелести и стремилась в первую очередь показать то, что могло бы ему совсем скоро достаться, с тем, чтобы уж потом представиться, так сказать, заново: не узнал – так познакомимся, проблемы никакой нет.

Возможно, сказалось её верчение попой, возможно, тот царственно-пофигистический настрой, в котором пребывал сегодня Евгений, но уговаривать его долго не пришлось – тем более что и было бы на что уговаривать. Оба делегата, надо полагать, обрисовали ему картину маслом, напирая на представляющиеся возможности куда больше, нежели на потенциальные последствия; вряд ли они стали предупреждать его о собственной выгоде. Главное, что ему было сказано, – так это то, что вот есть, утрируя, непорочная дева, которая жаждет его и готова в связи с этим на многое; осталось только подойти, взять за руку…

Тане, нафантазировавшей эти переговоры, больше всего нравился именно этот момент – чтоб он подошёл и взял её за руку, и снова повёл туда, где её жизнь невозвратно изменится. Это было бы символично, это было бы красиво, это было бы правильно. Она даже успела пожалеть, что не поставила это обязательным условием, но понадеялась, что Женя и сам не растерял привычек прошлого – и по-прежнему спасает понравившихся ему девушек проверенным с детсада способом…