Читаем Любовный ураган полностью

Любовный ураган

Но, черт возьми, кто кого отвлекал? Ох уж этот взгляд Кэти — такой детский, обнаруживающий уязвимость. Если бы они переступили черту и перешли от шепота к действиям, что он мог бы ей дать? Наверняка не то, что она от него ждала.

Честность, например.

Так, может, тебе следовало все ей рассказать?

Джек снова, уже в который раз, выругался.

Да он просто с ума сошел! Съехал на почве сексуальной неудовлетворенности. И свела его с ума женщина, нашептывающая испанские любовные слова, играющая в опасные игры и маскирующаяся при этом под преподавателя колледжа.

Ну, так и отвези ее туда, куда она просит, дай ей убедиться, что никто уже несколько месяцев ничего там не раскапывает, а после отвези обратно, пока она не уничтожила все твои планы, Джибралтар. А потом позвони куда надо и позаботься о том, чтобы Кэти Мур никогда больше не попала в поле твоего зрения. Ну а после пей или делай что угодно, чтобы выкинуть ее из головы.

Ну вот они и приехали.

— Подожди минутку, ладно? — Он взял фонарь и выскользнул из машины. И пошел к брошенному здесь джипу.

К его величайшему облегчению, машину, по всей видимости, не трогали. Что ж, если им чуточку повезет, то они смогут выбраться отсюда незамеченными.

Джек хотел посветить Катерине, но, как он и предвидел, она не стала дожидаться его возвращения и теперь приближалась к нему.

Девушка потянулась к фонарю.

— Можно мне взять его?

Джек передал ей фонарь.

— Спасибо, — поблагодарила та.

Он заметил, что она все еще говорила с ним так, будто они встретились на факультетском вечере. Но это, впрочем, не помешало ей задрать юбку и спуститься в траншею. В рубашке Мадрид, которая была ей явно великовата, девушка выглядела еще более сексуально.

Она присела на корточки, изучая бортик траншеи. Он уже начал покрываться растительностью, на которую столь щедры здешние края.

Но ничего примечательного там она не нашла. Да и что можно было найти на месте раскопок, служивших одной лишь цели — отвлекать местных грабителей?

Джек отлично понимал, что рано или поздно Катерина обязательно осознает это. Так что он просто обязан был доставить ее обратно до того, как это случится. Сейчас она просеивала землю с тем энтузиазмом, который ему уже приходилось наблюдать у других археологов.

— У тебя больше нет света? — спросила Катерина вставая.

— Есть. В машине.

— Отлично. У меня в джипе тоже есть в запасе пара фонарей.

Она устроила такую иллюминацию, что, по мнению Джека, они вполне могли бы организовать собственное световое шоу. Он присел у поверженного джипа, отбиваясь от комаров, в ожидании окончания ее исследований.

Но когда она положила фонари в джип и вытащила из него парусиновую палатку, его терпению пришел конец. Он выхватил у нее мешок с палаткой, бросил его на переднее сиденье и захлопнул дверь.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросил он как можно более любезно.

— Установить.

— Это еще зачем?

— Мы останемся здесь. Я не могу все оглядеть как следует в этой темноте.

— Нет! — замахал он руками.

— Хорошо, — сказала она спокойно, — тогда здесь остаюсь я. А ты можешь, если хочешь, возвращаться.

— Да, я этого хочу. И ты тоже этого хочешь, красавица моя. Ты здесь не останешься. Здесь никто не останется.

— Но почему?

— Это незаконно, черт возьми!

— Незаконно? Что-то я не помню, чтобы раньше это тебя останавливало.

— Не помнишь? — Джек ужасно разозлился на то, что она использовала его же аргумент против него самого. Так вот что он получил за свои старания быть с Кэт хотя бы частично правдивым! Его же и обвинили в незаконных действиях. И кто — женщина, у которой в кармане лежала важная деталь от чужой машины!

— Интересно, — она скрестила руки на груди, — хотела бы я знать, а тебя что-либо когда-нибудь останавливало, если ты что-то хотел получить?

— Что ты такое говоришь? — Он стукнул рукой по джипу, отчего тот еще сильнее осел.

— Ты же никогда не испытываешь угрызений совести, оттого что делаешь что-то незаконное, так почему я должна их испытывать?

— Черт, а что это такое — угрызения совести?

— Это такая штука, которая не дает людям совершать любое заблагорассудившееся им действие.

— Любое? Ты обвиняешь меня в том, что я совершаю любое?..

Господи, да с тех пор, как он ее повстречал, он не совершил ничего такого, что можно было бы назвать "заблагорассудившимся действием". Разве что...

— Да, — сказала она, — ты делаешь абсолютно все, что захочешь.

— Подожди-ка, — ухмыльнулся Джек, — ты имеешь в виду случившееся в отеле?

— Не знаю...

— В Текстикане. На двуспальной кровати. Ты об этом?

Конечно, она хотела опровергнуть сказанное им, но была слишком честна для того, чтобы сделать это.