Любви и тундра не помеха...

Совиный нойд вежливо распрощался с менее удачливой врагиней. После чего ступил под своды подземной залы под облегчённый вздох Негостая. Племянник сейды уже начал не на шутку тревожиться о судьбе Совина. Дальнейшее развитие слишком уж непростой ситуации, что могла не разрешиться благополучно для них, было слишком важно для будущего.

Если бронзовая безделка попадёт не в те руки, то последствия его вмешательства в жизнь мира живых станут совсем уж непредсказуемыми. Мёртвый колдун сможет самостоятельно получить обратно выбитый зуб. Ведь без него Угар вскоре превратится в самого обычного духа, лишённого своего страшного дара.

— Равк посмел нарушить правила колдовского поединка. Поэтому будет сурово наказан! Его могущество будет вытекать в три раза быстрее. Многие способности станут вскоре совсем бесполезными. Покидать обитель мёртвых ему отныне запрещено до тех пор, пока не вернёт амулет и утраченное здоровье, — ледяной голос духа-хранителя поставил точку в недавнем противостоянии.

— Надо как-то так спрятать бронзовый браслет, чтобы никто и никогда не нашёл.

— Это просто! — улыбнулся племянник сейды.

Черноглазый родственник духа-хранителя что-то неразборчиво прошептал над трофеем. Он превратился в серебристую призрачную чайку. Колдовская птица с печальными криками попыталась вырваться на свободу, но Негостай не позволил ей ускользнуть.

— На побережье носится огромная стая. Так что найти мнимую среди них не сможет никто. Даже Выгахке, Тала и Оадзь потерпят сокрушительное поражение. Мёртвому же колдуну без его амулета хода сюда не будет вовсе.

Виктор, подчиняясь странной тревоге, поднявшейся в душе, погладил создание с чёрными бусинками умных глаз по спине. Молодой мужчина мимоходом удивился, что она не испугалась и не отпрянула прочь. Потом от светлых перьев отделился рой искорок призрачно-голубоватого света и утонул серых глазах сердечной боли большинства дам университета Культурологии. Парень вздрогнул от неожиданности и вопросительно посмотрел на Негостая.

— У меня нет ответа на твой вопрос, но я поспрашиваю у старших духов, — пообещал племянник сейды, не скрывая тревоги за смертного, ставшего ему преданным другом.

— Одно могу сказать, Виктор, что этот край принял тебя так же, как и твою нойду. Наблюдай внимательно за собой. Возможно, позже у тебя появятся необычные способности. Тундра чужаков не больно-то жалует, учитывая, что многие из них приходят в наш край отнюдь не с добром, — в голосе духа-хранителя было столько участия, что начинающаяся подниматься тревога отпустила свою жертву и истаяла точно ночной кошмар при первых отблесках зари. — Не оставляйте Иветту и Трефилку без присмотра и на мгновение. Даже тогда, когда вернётесь домой. Моё чутьё подсказывает мне, что эта история будет иметь очень далёкие последствия. Только мой дар предвидения пока не знает, какие именно.

Убедившись, что её правильно поняли, сейда распрощалась со всеми и вернулась в свою вежу. Увела с собой и Негостая. Петру Даровичу и Виктору тоже пришлось отправиться в лагерь археологов. Они уже на два дня отставали от рабочего графика. Исправлять же это упущение придётся как можно быстрее и исключительно собственными силами.

Сероглазый музыкант никак не мог понять, почему ему всё никак не уснуть, а душу гложет тревога. Причём он так и не понял, кому угрожает опасность: всем или кому-то конкретно. Так Виктор всю ночь и проворочался с боку на бок и в урочный час.

Поэтому, отчаянно зевая, пополз на ранний завтрак. Утром пришёл в столовую и ужаснулся. В отсутствие почти всегда улыбающейся Трефилки помещение смотрелось совсем уж мрачно. Почти готично.

Работа на свежем воздухе, что заключалась в перелопачивании и просеивании тонн грунта, отнимала почти все силы. Причём сделать требовалось всё так, чтобы не испортить безвозвратно окружающий ландшафт. К сожалению, тундра всегда была особо беззащитна перед человеческим произволом. Найти практически новенький шаманский бубен и деревянный амулет ни он, ни Пётр Дарович, определённо не ожидали:

— И как это все вообще прикажете понимать? — ректор от осознания того, что мистический кошмар и не думает завершаться, а мир возвращаться в привычное русло, в буквальном смысле слова за голову схватился.

— Не знаю, но вещи эти явно совсем новые. Кто их и с какой целью сюда подбросил, я не знаю. Да и совсем не уверен, что хочу приоткрыть завесу над этой тайной. Бубен, судя по знакам, явно шаманский, но кому преподнесли такой странный подарок?

— Понятия не имею! — недовольно проворчал маститый учёный. — Искренне надеюсь, что не мне!

— Зато даже Ланская не сможет открывать при вас рот и закатывать истерики! Представляете, какие перспективы?

— Нет уж, увольте! Сорок пять лет отжил без мистики и особых способностей! И ещё столько же, как минимум, проживу без этих сомнительных талантов! Ланская у меня при первой не аттестации полетит вон. Как та ворона, что у кота котлету стащить хотела!