Любви и тундра не помеха...

— Я выиграл в колдовском поединке за право получить вместе с двумя нойдами благословение сейды. Убирайся, нечисть! Амулет принадлежит мне. Если будешь настаивать на своём, растворю тропу у тебя под ногами и верну в мир духов без права появляться тут в течение нескольких недель, а то и месяцев!

Колдунья, чья кожа отчётливо отливала землисто-зелёным, решила, что уставший защищаться от злых чар равка смертный колдун ей — не соперник. Она решила поскорее расправиться с ослабевшим Совином и, раскрыв пасть как можно шире, бросилась в атаку. Бронзовый амулет беспокойного мертвеца сам прыгнул нойду в руку. Раскалённый металл не оставил и следа на смуглой коже.

Мужчина вскинул глаза, уставился прямо на несущуюся на него с неотвратимостью снежной лавины в Хибинах женщину-лягушку и запел. Злая волшба, ею она тщетно попыталась смести его, точно порыв урагана высохший листочек полярной ивы, вернулась к своей хозяйке. Гневное шипение стало всё чаще срываться с её губ. Оно сразу же подсказало совиному нойду, что он близок к победе. Наглая нечисть достаточно вышла из себя, чтобы начать допускать промахи и досадные ошибки.

— Вот все вы одинаковые! — обиженно засопела странная помесь человека, лягушки и паука. Даже скупая слезинка скатилась по бородавчатой щеке, щедро усеянной редкими жёсткими волосками, как на лапках у восьмиглазого охотника. — Подавай только красавиц! Где ж их столько взять? — доверительно понизив голос, проворчала она. — Пожалуй, я не сожру тебя прямо сейчас, — рука, увенчанная точно лаковыми тёмно-багровыми коготками, нырнула куда-то под парку, выуживая оттуда позеленевшие от времени бронзовые ножницы. — Выбирай, колдун. Либо я убью тебя прямо сейчас, либо ты приведёшь меня женой в свою вежу…

— Благодарю за столь щедрое предложение, несравненная Оадзь. Вынужден отказаться. Ведь в этом случае мне придётся кормить ещё и ваших двух сыновей и младшую дочь. Только сомнительная эта честь — быть вашим супругом. В итоге вы всё равно сожрёте меня, и даже не подавитесь!

— Так это самая лучшая участь для любого мужика: накормить жену! Мы ещё и наследника попытаемся состряпать перед этим! Так что быстро не съем! Обещаю, что пару-тройку лет поживёшь! Согласись, это лучше, чем отправиться до срока в мир духов. Буквально, прямо сейчас! — и она стала подкрадываться к кареглазой жертве, старательно раздумывая над тем, какие заклятья помогут ей прибрать строптивую добычу к когтистым лапам поскорее.

— Благодарю покорно, но вынужден отказаться даже от столь щедрого предложения. Моя сейда нипочём не даст разрешения на такой неравный брак, госпожа Оадзь. Не желаете ли немедленно отправиться к проигравшему мне равку? Уверяю вас, он вам гораздо больше подходит, чем я.

— Держи котомку шире! — обиделась ведьма, подобрав слишком длинные конечности под себя и явно готовясь к прыжку. — Пусть Выгахке забирает себе этого неудачника! Я всегда предпочитала победителей! Не хватало ещё подхватить от такого спутника злую долю или какое-то мутное проклятье! У меня дети ещё не пристроены! Как же их оставить на произвол судьбы?

— Вот чего никогда не понимал, так это того, почему нечисть вечно всех под один ухват равняет? — Совин загадочно улыбнулся, припомнив одно хитрое заклятье, ему обучила его наставница-нойда незадолго перед смертью.

Нойду Акку незваные гости и мира духов боялись как огня. Даже Выгахке и та не смела плести интриги среди сопок, где веками стояло стойбище рода Серебряного Песца.

Оадзь, видать, уже праздновала полную победу. Она приблизилась достаточно, чтобы в стремительном броске опрокинуть строптивца наземь и вонзить в жилку на шее ядовитые клыки. Нечисть и внимания не обратила на то, что противник что-то шепнул и бросил мимолётный взгляд на заговорённые ножницы.

Сама Ябме-акка велела своим слугам сковать их для одной из самых успешных своих колдуний. Обычные бронзовые лезвия были украшены теми же знаками, какими обычно щеголяли бубны наиболее сильных шаманов. Только при взгляде на них не было в душе покоя. Они вспыхивали кроваво-красным светом, пророча страдания и скорую гибель любому, кого нелёгкая доля столкнёт на пути с их хозяйкой.

Оадзь была гораздо опаснее и страшнее обычного равка. Разве что, Выгахке могла с ней поспорить за право лучшей служительницы нижнего мира и богов, которые сурово правили тут с начала существования обоих миров.

Кривые, слишком длинные и тонкие ножки женщины-лягушки подбросили коренастое тело своей хозяйки в воздух. Только получилось всё совсем не так, как планировала колдунья.

Нойд сделал едва уловимый жест, и наглая нечисть оказалась приклеенной к призрачной паутине. Тонкие полупрозрачные нити сияли ярким лунным светом, явно причиняющим той нестерпимую боль. Уродливая колдунья захрипела, тщетно пытаясь пробраться на волю, но не смогла вырваться из неожиданной западни.