Люди

Мэри попыталась положить трубку, но у неё тряслись руки, и она не сразу попала ею в гнездо.

Ещё одно изнасилование.

Ещё один насильник?

Или… или… или…

Или это животное, этот монстр, о котором она не сообщила в полицию, нанёс новый удар?

Мэри почувствовала, как её желудок завязывается узлом, словно в быстро снижающемся самолёте.

Чёрт. Чёрт возьми!

Если бы она сообщила об изнасиловании – если бы полиция насторожилась, если бы университетская газета…

Прошло несколько недель со времени нападения на неё. Нет причин считать, что насильник тот же. Но, с другой стороны, сколько длится у насильника восторг, подъём, вызванный удачным нападением? Сколько ему потребуется времени на то, чтобы набраться смелости – злобной, сжигающей душу смелости, – и решиться на новое преступление?

Мэри предупредила Дарию. Не только сейчас, гораздо раньше, в е-мэйле из Садбери. Но Дария – лишь одна из тысяч женщин в Йоркском университете, одна из…

Мэри преподавала на кафедре женских исследований, она была знакома с феминистской фразеологией: все взрослые люди женского пола – это женщины, и только женщины. Но Мэри тридцать девять – её день рождения пришёл и прошёл никем не замеченный, – а в Йоркский принимают с восемнадцати. О, первокурсницы – тоже женщины… но они ещё и девушки, по крайней мере, по сравнению с Мэри; многие из них впервые оказались вдали от дома, только-только начинают свой жизненный путь.

И этот зверь охотится на них. Зверь, которому она сама дала уйти.

Мэри снова посмотрела в окно, но в этот раз она была рада, что Торонто отсюда не разглядеть.

Некоторое время спустя – Мэри представления не имела, какое именно, – дверь её лаборатории приоткрылась, и в неё просунулась голова Луизы Бенуа.

– Мэри, как насчёт пообедать?

Мэри повернулась к ней вместе с креслом.

– Mon dieu! – воскликнула Луиза. – Qúest-ce qúil y a de mal?[42]

Мэри знала французский достаточно, чтобы понять вопрос.

– Нет, ничего. А что такое?

Луиза перешла на английский; её голос звучал недоверчиво:

– Ты плакала.

Мэри автоматически поднесла руку к щеке и сразу одёрнула. Она почувствовала, как её брови полезли на лоб.

– О! – тихо выдохнула она, не зная, что и сказать.

– Что случилось? – снова спросила Луиза.

Мэри глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Луиза была самым близким ей человеком во всех Соединённых Штатах. А Кейша, консультант Центра помощи жертвам изнасилований, с которой она разговаривала в Садбери, как будто находилась во многих световых годах отсюда. Но…

Но нет. Она не хочет об этом говорить, она не хочет рассказывать о своей боли.

Или о своей вине.

И всё же она должна что-то сказать.

– Ничего, – сказала она наконец. – Просто… – Она нашарила на столе пачку вегманcовских[43] салфеток и вытерла лицо. – Мужчины.

Луиза понимающе кивнула, словно Мэри призналась ей в каком-нибудь – как бы она это назвала? В каком-нибудь affaire de coeur[44] с несчастливым финалом. Мэри подозревала, что у Луизы было множество таких романов.

– Мужчины, – согласилась Луиза, закатывая глаза к потолку. – Ты не можешь жить с ними и не можешь жить без них.

Мэри хотела было кивнуть в знак согласия, но… она слышала, что в мире Понтера всё не так, как сказала Луиза. И потом, Мэри не какая-нибудь школьница – впрочем, как и Луиза.

– Это из-за них в мире столько проблем, – сказала Мэри.

Луиза кивнула и на это и, по-видимому, уловила смену акцентов.

– Женщины определённо реже устраивают теракты.

Мэри была вынуждена согласиться с Луизой, но…

– Но проблемы не только от заграничных мужчин. От здешних тоже – и в Америке, и в Канаде.

Брови Луизы озадаченно изогнулись.

– Что случилось? – спросила она.

И Мэри наконец ответила, пусть и не полностью:

– Мне звонила подруга из Йоркского университета. Сказала, что в кампусе было изнасилование.

– О господи, – проговорила Луиза. – Кто-то знакомый?

Мэри покачала головой, хотя и понимала, что не знает ответа. «Боже, – подумала она, – а что, если это и правда кто-то знакомый – кто-то из тех, кого я учила?»

– Нет, – сказала Мэри, словно покачивание головой недостаточно чётко передавало смысл ответа. – Но я сильно расстроилась. – Она посмотрела на Луизу – такую молодую, такую красивую – и опустила взгляд. – Это так ужасно.

Луиза кивнула, и то был такой же мудрый кивок видавшей виды женщины, как и в первый раз, будто Луиза – у Мэри при этой мысли скрутило желудок, – будто она знала, о ком идёт речь. Но Мэри не могла это выяснить, не раскрыв свою историю, а к этому она была не готова – по крайней мере пока.

– Мужчины могут быть такими ужасными, – сказала Мэри. Это прозвучало легковесно, по-бриджитджонсовски, но это была правда.

Правда, гори оно всё в аду.

Глава 15