Люди

Понтеру Боддету и Тукане Прат было присвоено (или подтверждено – в зависимости от юридической интерпретации) канадское гражданство в здании канадского парламента во второй половине того же дня. Церемонию проводил лично федеральный министр гражданства и иммиграции в присутствии журналистов со всего мира.

Понтер, как мог, произнёс клятву, которую он заучил под руководством Элен Ганье; он даже исковеркал не так уж много слов: «Обещаю храныть верность э быть преданным подданным Её Велычества Королевы Елезаветы Второй, Королевы Канады, её наследнеков и преемнеков, соблюдать законы Канады, эсполнять все обязанносте канадского гражданына». Элен Ганье была так довольна выступлением Понтера, что, забывшись, зааплодировала по окончании его речи, заслужив неодобрительный взгляд министра.

Тукане английские слова давались гораздо тяжелее, но и она в конце концов с ними справилась.

По окончании церемонии был небольшой фуршет с вином и сыром – в ходе которого, как заметила Элен, Понтер и Тукана не притронулись ни к тому, ни к другому. Они не пили молока и не ели никаких молочных продуктов; также их не интересовало ничего, произведённое из зерновых. Элен предусмотрительно накормила их перед началом церемонии, иначе они бы быстро опустошили блюда с фруктами и холодными закусками, которые также были на фуршете. Понтеру особенно пришлось по вкусу копчёное мясо по-монреальски.

Каждому неандертальцу был выдан не только сертификат о канадском гражданстве, но и карточка медицинского страхования провинции Онтарио и паспорт. Завтра они должны были отправиться в Соединённые Штаты. Но перед этим им предстояло поучаствовать в ещё одном официальном мероприятии на канадской земле.

* * *

– Вам понравился ужин с канадским премьер-министром? – спросил Селган, сидя на седлокресле в своём круглом офисе.

Понтер кивнул:

– Очень понравился. Там было много интересных людей. И мы ели большие коровьи бифштексы из Альберты – это, видимо, ещё одна часть Канады. А также овощи: некоторые из них я узнал, другие – нет.

– Надо бы и мне тоже попробовать эту корову, – сказал Селган.

– Она может быть очень вкусной, – сказал Понтер, – хотя, похоже, это чуть ли не единственное млекопитающее, которое они едят, – это и ещё разновидность кабана, которую они вывели путём селекции.

– Ах, – сказал Селган. – Думаю, это я тоже когда-нибудь попробую. – Он помолчал. – Итак, давайте посмотрим, где мы находимся. Вы вернулись в другой мир, но обстоятельства пока что не позволили вам встретиться с Мэре. В то же время вы встретились с высшими должностными лицами страны, в которой вы оказались. Вы хорошо питались и чувствовали… что? Удовлетворение?

– Да, полагаю, это можно и так назвать. Но…

– Но что? – спросил Селган.

– Это состояние продлилось недолго.

* * *

После ужина на Сассекс-драйв, 24 Понтера отвезли в гостиницу «Шато-Лорье» и поместили в его огромные апартаменты. Их обстановка была… наверное, слово «роскошный» подходит здесь лучше всего, подумал Понтер; номер был обставлен и украшен более замысловато, чем всё, что он когда-либо видел в своём мире.

Тукана уехала вместе с Элен Ганье, чтобы ещё раз обсудить детали её завтрашнего выступления перед Объединёнными Нациями. Понтеру не нужно было там выступать, но тем не менее он провёл вечер, читая об этой организации.

Строго говоря, это было не совсем так: ни он, ни Хак пока что не умели читать по-английски. Понтер пользовался предоставленным канадским правительством портативным компьютером, в который была загружена какая-то энциклопедия. Энциклопедия эта имела функцию преобразования текста в речь, который воспроизводился раздражающим механическим голосом, – народ Понтера мог многому научить глексенов в области синтезирования голосов. Так или иначе, Хак слушал английские слова, произносимые компьютером, и переводил их для Понтера на неандертальский язык.