Люди

– Ни слова ей не сказали, держались изо всех сил! – рассказывал Дядька, открывая перед Мироном дверь сарая и включая свет.

Мирон обошел конструкцию, проверяя то одно, то другое. Иваныч с Дядькой стояли рядом, затаив дыхание.

– Ну что? – не выдержал Иваныч.

Мирон поднял голову и довольный ответил:

– Завтра будем испытывать.

С самого утра, когда еще даже до конца не рассеялся туман, подсобники Мирона выкатили конструкцию к краю оврага.

– Тут же всего одно место, – удивился Дядька. – Ты полетишь?

– Еще чего! – возмутился в ответ Мирон.

– А кто? Ты хочешь меня туда посадить или Иваныча? – испуганно спросил Дядька.

– Ну ты и дурень, Петька! Кто ж испытывает с живым существом?! Машина-то на дистанционном управлении!

Петька нечленораздельно промычал и заулыбался:

– Я ж всегда говорил – гений!

Мирон дал добро, и Иваныч с Дядькой завели и столкнули аппарат с обрыва, тот страшно заревел старым тракторным мотором и взмыл вверх, стремительно набирая высоту. Иваныч закурил и отошел в сторону. И вдруг что-то произошло…

– Мирон, двигатель заглох! – ужаснулся Дядька и схватился за голову. – Ох, как щас ляснется!

– Не волнуйся, – ухмыльнулся Мирон, – сейчас ты все увидишь!

Аппарат вдруг засветился голубоватым мерцающим светом, пару раз вильнул в воздухе, потом вдруг в него ударила пара тонких молний, от чего Дядьку еще больше передернуло, но после чего аппарат плавно заскользил в воздухе, управляемый старинным геймпадом в руках Мирона.

– Это что за волшебство? – выдохнул дым папиросы Иваныч, наблюдавший за всем со стороны и несколько скептично относившийся к задумке Мирона.

– Электроэнергия из эфира… – мечтательно протянул Мирон.

ЖИТЕЛЬ ГОРОДА М

Аркаша катил за собой по криво асфальтированной дорожке сумку-тележку, доверху наполненную пустыми бутылками. Бутылки нещадно гремели на всю округу, но Аркаше было все равно – он давным-давно привык и нисколько не смущался.

Сейчас он должен был завернуть за угол к пункту приема стеклотары, но дорогу ему преградила толпа модно одетой молодежи, только что вышедшая из соседнего продуктового. Они как-то презрительно посмотрели на Аркашу; девушки брезгливо посторонились, парни, наоборот, расправили плечи, пытаясь занять как можно больше пространства. Аркаша же избегал конфликтов всеми возможными способами, он свернул на прилегающую дорожку и покатил тележку по еще более убитому асфальту, создавая еще больше шума.

– Хватит шуметь, бомжара! – крикнул кто-то из той толпы. – Алкаш!

Аркаша ничего не ответил – он привык.

«И вообще, я не бомжара, у меня дом есть», – мысленно ответил им Аркаша и потянул сумку-тележку дальше. «Но что алкаш… Да, был за Аркадием такой грешок – алкать любил, он был алкаш со стажем».

Между прочим, сумка-тележка была добротная: с ней и на рынок удобно сходить, и бутылки довести. И колесики там необычные – тройные, легко можно вскатить по лестнице. Правда, по плохой дороге, нагруженная бутылками, создает много шума. Увидел он эту тележку по телевизору – не бомж он – и решил, что это отличное вложение сэкономленных денег.

– Здорова, Аркадий Петрович! – нечленораздельно выговаривая, крикнул ему Валера, его сосед из четвертого подъезда. – Третьим будешь?

Валера уже был с красным фингалом после ночи. Видимо, повстречался с асфальтом. Аркаша помотал головой:

– Не, я уже опохмелился.

– А когда это тебе мешало? – продолжал настаивать Валера, неустойчиво шатаясь на легком утреннем ветерке. Рядом с ним, облокотившись на парапет, стоял какой-то неизвестный коренастый бандитского вида мужичок.

– У меня еще дела сегодня!

– Ишь какой деловой! – обидевшись, крикнул Валера и отвернулся к новому товарищу.

«Ну, как деловой? На водку-то и закуску деньги с неба не упадут, – мысленно отвечал Аркаша. – Вот, порылся по помойкам, нашел целую одежду, постирал, высушил, отгладил – можно и в сэконд нести. Копейка какая-никакая. Еще бутылки собрать, отмыть, сдать. Интересно, что это за подозрительный мужик с Валерой? Ай, ладно, без разницы».

Он подкатился к пункту приема. Тут, рядышком на уступке, уже сидела баба Жанна и перебирала свои бутылки. Не то чтобы она была старая, но точно была баба. Спившееся лицо мешковато обвисло, взгляд временами затуманивался, хотя, скорее, временами просветлевал – туманен он был почти всегда. Худощавое, угловатое, плоское, непослушное тело, спутанные волосы, сизая от алкоголя кожа – жалкое зрелище, но ухажеров среди местных на районе, желавших угостить Жанну чекушкой, хватало. «Старуха, лет за сорок», – так он думал о бабе Жанне. Его же она скорее отталкивала. Жанна что-то приветственно крикнула ему, но ее язык настолько заплетался, и так она его уже не контролировала, что сказанное разобрать было практически невозможно. Но Аркаша особо и не пытался. Он только где-то глубоко в душе почувствовал к ней жалость.