Люди

Натали подала математичке тетрадь. И та стала вглядываться в домашнее задание, постепенно меняясь в лице: сначала на нем отразилось недоверие, и вдруг сразу же следом – злость:

– Кто за тебя это решал? – рявкнула она и потрясла тетрадью.

– Никто. Я сама, – невозмутимо ответила Натали.

А Оливия вновь удивилась. В то время как она сама сидела, скукожившись и ожидая нагоняя от учительницы, Натали вела себя уверенно как никогда прежде. Откуда в ней все это? – поражалась Оливия. Она помнила, как еще совсем недавно они шарахались от любого строгого взгляда и слегка повышенного тона. И, возможно, именно это обстоятельство свело их вместе и подтолкнуло к чему-то вроде дружбы.

Математичка надменно хмыкнула.

– Тогда иди к доске и записывай на ней решение примеров из следующего задания.

Натали выдержала ее прямой взгляд, поднялась и демонстративно, под полнейшую тишину, пересекла класс, взяла кусочек мела и стала быстро, со скрипучим нажимом выводить на зеленой поверхности доски уравнения. К тому времени, как Натали завершила писать уравнение, математичка приобрела настолько хмурый вид, что остальные ученики, обычно перешептывающиеся и нарушающие дисциплину, все так же молчаливо и пристально следили за всем происходящим.

– Как ты смогла это сделать? – сквозь зубы процедила математичка.

– Несколько раз прочитала учебник и сделала пару пробных уравнений, – спокойно ответила Натали, положив мел, и со страдальческой интонацией добавила: – мне было о-очень тяжело, но я так старалась, я так хотела получить оценку повыше, чем обычно, я хочу достойно закончить школу…

Учительница выдохнула, словно собираясь с мыслями.

– Молодец, за домашнее задание – четыре, садись, – и стала что-то быстро записывать в блокнот. – Все берите пример с вашей одноклассницы, – как бы между прочим бросила она в класс, – читайте объяснения в учебнике, если до вас не доходят мои объяснения, пользуйтесь дополнительной литературой, которая указана в конце глав.

– Почему только четыре? – удивленно шепнула Оливия.

– Потому что такие, как мы, априори не могут быть умными и получать хорошие баллы.

– Апри что? – запнулась Оливия.

– Это единственное, что тебя удивило в моей фразе? – усмехнулась Натали.

Оливия покачала головой:

– Я поищу в интернете, не переживай.

Чтобы дойти до столовой, им, девочкам из класса для особенных, предстояло преодолеть немало испытаний.

– Ты когда-нибудь обращала внимание, как от нас шарахаются? Как от прокаженных, – спросила Натали, когда подруги украдкой пытались пробраться в столовую. – Нам и в толпе не затеряться, вокруг нас всегда будет пустое пространство, словно нас накрыли невидимым куполом. Я почему-то только сейчас стала это осознавать…

– Я уже привыкла. Стараюсь не обращать на это внимания.

И вдруг Оливия остолбенела, идущие сзади ученики возмущенно зашипели, чуть не наткнувшись на девушку, Натали проследила за ее взглядом и взмолилась:

– О нет, Олли, это же Дэнис-красавчик из параллельного, по нему и так вся школа сохнет. Прекрати пялиться на него, – Натали подхватила подругу под локоть и попыталась утащить в коридор, ведущий к столовой.

«Но как на него не пялиться? – думала Оливия. – На эти прекрасные выпученные глаза, несимметричное лицо, низкие надбровные дуги, кривую линию губ, срезанный подбородок!» Это был просто идеал ее возлюбленного! Да и вообще, идеал красоты человеческой!

– Представь, моя мама когда-нибудь выиграет сертификат на мое лечение, и я тоже стану нормальной, как все, и буду встречаться с красивыми парнями, да и парень у меня, наконец, появится … И я буду…

– Олли, опомнись, Дэнис даже по нашим меркам дурак, ну и что, что он красавчик? Запомни: главное – характер и душа, а характер у него ужасный. Да и душа, сомневаюсь, что есть. Ты забыла, как он нас чморил в прошлом году? Сейчас уж точно не об этом нужно думать.

– А о чем же? – удивилась Оливия, переводя взгляд на подругу.

– Во-первых, как занять подходящий стол, подальше ото всех, во-вторых, чтобы наши одноклассники не подсели к нам. В-третьих, что будем есть? – на последнем вопросе Натали широко улыбнулась и поспешила к столу раздачи.

– Так, сколько ты уже не пьешь препараты? – спросила Оливия, отпивая компот из граненого стакана.

– Ровно девять дней.

«Девять голов было у гидры, которую победил Геракл», – всплыло в мыслях Оливии.

– И когда ты почувствовала эффект?

– Ощутимо – всего пару дней назад. Я не была уверена, что что-то изменится, если я вдруг пропущу приемы. После трех дней пропуска ничего не произошло, хуже мне точно не становилось. И я подумала, если мне не становится хуже, зачем я вообще пью таблетки? Наутро четвертого дня у меня в голове было так ясно, как никогда прежде. Я сначала подумала, что это какая-то опасная побочка. А потом поняла, что опасные побочки – это наше повседневное состояние полутупого овоща.

– А вдруг потом станет хуже? – испуганно прошептала Олли. – Вдруг ты уже умираешь?

– Олли, мы все каждый день ближе к смерти. Сейчас мне становится только лучше.

– А что ты делаешь с невыпитыми таблетками?

– Закапываю в землю растений.