Люди

И вот теперь и ее упекут в клинику. Помнится, в прошлом году вот так же внезапно пропала Валери, но тогда никто не обратил на это внимания. Оливия даже и не задумалась, что с тех пор ни разу не видела ее в школе. Ну и где же тогда те дети, которые выиграли и получили радикальное лечение? Почему о них никто не говорит и почему их не видно в коридорах школы?

Клиника «Альфа-Зед» находилась в часе езды от города. Туда вели дороги среди живописных пейзажей, погода второй день стояла прекраснейшая. Оливия впервые в жизни ехала куда-то так далеко, и она с трудно скрываемым восторгом пыталась впитать в себя всю сочность красок, звуков и запахов мира через приоткрытое окно автомобиля.

– Детка, может, тебе прикрыть окно, а то заболеешь… – взволновалась мама.

– Нет, мам, все чудесно, – качнула головой Оливия.

– Но все же… Не хочу, чтобы ты еще и простыла, еще прохладно, – настаивала мама.

– Знаешь, сейчас это не то, о чем стоит волноваться, – ответила многозначительно Оливия, а сама подумала, что это наверняка последний раз, когда она может вот так во всей полноте воспринимать мир. Потом она станет нормальной, как все. В этом нет ничего плохого. Только если это лечение действительно излечивает таких, как она. На душе у Оливии было тяжело, но она верила, что мама не даст ее в обиду.

Мама настороженно взглянула на дочь и промолчала, наверняка списав ее слова на волнение.

Одноименная клиника корпорации «Альфа-Зед» находилась в чудесном месте, абсолютно располагающем к выздоровлению от любых недугов: здание окружал идеально ухоженный парк с покрытыми молодой зеленью кустиками, геометрически ровно выложенными тротуарными плитками и бордюрами, цветок к цветку высаженными первоцветами. Идеалистическую картину дополняло высокое солнце, освещавшее весь этот рай на земле.

Внутри дела обстояли так же: все чинно, правильно, улыбчиво и приветливо. На входе Оливию с мамой встретила симпатичная угловато-непропорциональная медсестра, быстро выяснила о цели визита и повела, слегка прихрамывая, длинными светлыми коридорами к некоему доктору Коржевскому.

– Доктор приезжий, заграничный, – поясняла медсестра на ходу, – вообще, это два доктора: господин и госпожа Коржевские. Они разработали новую экспериментальную программу, их заинтересовал ваш случай, пробудут они здесь недолго, как раз до завершения вашего лечения.

– А чем мой случай так уникален? – поинтересовалась Оливия.

– О, – протянула медсестра, искоса глянув на Оливию, – вам этот вопрос лучше задать непосредственно докторам. Могу лишь сказать, что у их ребенка такой же синдром, думаю, это и мотивировало их на поиски нового лечения… – и завела их в просторную светлую палату. – Располагайтесь, пожалуйста. Доктор скоро подойдет.

Когда Оливия с мамой остались в палате наедине, мама заговорила:

– Волнуешься? – и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ох, извини. А я безумно волнуюсь. Что же нам скажут? А вдруг откажут в лечении?

– Мам, пожалуйста, сядь и успокойся. Я уверена, что не откажут. А если даже и откажут, я постараюсь как-нибудь пережить…

Мама послушно приземлилась на кушетку рядом с дочерью.

Доктора Коржевские произвели вполне приятное впечатление. Они внимательно и учтиво расспросили Оливию о симптомах и программе лечения, сделали пару анализов, провели несколько тестов и спустя час оставили ее отдыхать в просторной, залитой солнцем палате.

– Результаты будут готовы через пару часов, тогда и будем говорить о плане лечения. А пока вы с мамой можешь отдохнуть здесь, вас позовут на обед, – доктор Коржевский растянулся в миролюбивой кривоватой улыбке и скрылся за дверью.

Оливию тут же потянуло в сон. Снились ей приятные, но не оформленные вещи, что-то светлое, чистое, свободное. Оливия впервые летала во сне. Кто-то говорил ей, что если летаешь во сне – значит растешь. Но Оливия-то уже выросла! В полете она себя чувствовала прекрасно как никогда прежде, и ей совершенно не хотелось просыпаться и реагировать на настойчивые призывы медсестры пойти на обед.

Но она сдалась и нехотя открыла глаза. Солнце уже перекатилось к другой стороне здания и теперь только вскользь проникало в палату через высокие окна.

Обед оказался отменным. Школьная столовка и рядом не стояла. Мама воодушевленно ворковала что-то о том, что в таком прекрасном месте с таким замечательным обслуживанием ее малютку точно вылечат. Оливия осторожно осматривалась по сторонам, качая головой в такт маминых вздохов. Здесь, как и во всех помещениях, было много пространства, а если поднять голову вверх, то можно было увидеть голубое небо через стеклянный потолок. И птиц, свободно парящих где-то там, высоко, где только буквально полчаса назад летала Оливия.

– Мам, пойду прогуляюсь, – сообщила Оливия, когда обед был закончен.

– Куда же ты пойдешь? Разве можно? – взволновалась мама, поднимаясь вслед за Оливией.

– Мне хочется прогуляться, я бы вышла на улицу, – и, не дожидаясь разрешения, как она это делала раньше, направилась к выходу.