Люди «А»

За другим столом сидела компания — местные «братки» и их женщины. Николаич на них не обращал внимания. В те годы «братва» только-только поднималась. И чувствовала себя восходящим классом.

Закончив с завтраком, Торшин встал и собирался уйти. Однако старший браток заметил, что он не заплатил. Это ему не понравилось. Браток решил навести справедливость.

Юрий попытался поговорить. Братве это тоже не понравилось. Его окружили. Кто-то схватил за куртку и увидел кобуру.

Торшин достал пистолет. Братки не испугались. Их было много, они были крепкими парнями. И к тому же были уверены, что стрелять в них не будут.

По инструкции, Торшин должен был сначала предупредить, что будет стрелять, потом сделать предупредительный выстрел в воздух, и только потом стрелять на поражение.

Он всё это сделал. Только немного поменял последовательность. Сначала выстрелил в грудь бандиту, а потом — в воздух. Эту пулю потом нашли в потолке.

Сердце у человека слева. Пуля Торшина пробила правую сторону груди, зацепив плечо. Но браток упал и не двигался. Остальных Торшин легко загнал под стол.

Официанты вызвали милицию. Торшин дождался наряда. Когда милиционеры ворвались в кафе и взяли его под прицел, он медленно, спокойно, на расстоянии, достал удостоверение и представился. И дал показания, которые официанты подтвердили. Всё кончилось отказом от возбуждения дела.

Как ни смешно, Юрий Николаевич потом следил за судьбой раненого им братка, даже помог ему с лекарствами. Хотя за злоупотребление служебным положением ему досталось. Однако он считал, что поступил правильно: научил плохого человека хорошим манерам.

Другие уроки силовой педагогики обходились ему дороже.

2004, ноябрь. Махачкала, окраина города

Мужика трясло как ненормального.

В ноябре в Махачкале ночи теплые, градусов пять выше нуля. Но мужика трясло. Тощий дагестанец стоял в одной майке, и его колотило так, будто вокруг стоял арктический мороз.

— Ты успокоишься — или твою дочку убьют. Поэтому ты успокоишься, — сказал Торшин дагестанцу.

Мужик закачал головой. Его продолжало трясти.

Он был капитаном МЧС. Полчаса назад в его дом вломились четыре боевика. Они уходили от группы Торшина и засели в доме. Взяли в заложники его самого и его десятилетнюю дочь. Потом отца выпустили — на переговоры.

— Пришёл в себя? Рассказывай, чего хотят?

— Они прислали сказать, что просят коридор. Иначе убьют мою дочь, — трясся дагестанец.

— Коридор, говоришь? Значит так. Сейчас ты возьмешь эту рацию и вернешься в дом. Я буду говорить с ними, а ты переводить. Понял?

— Я не пойду, не пойду, — бормотал дагестанец.

— Что? Там твой ребёнок! — заорал Юрий Николаевич.

— Я не пойду. Сказал не пойду — значит, не пойду! — дагестанец заплакал.

— Слушай сюда! — рявкнул Торшин. — Если ты не пойдешь, твою дочь убьют. Лучше тебя, чем её, согласен?

Я не могу — на вашем не разговариваю. Так что без вариантов. Вот рация. Пошёл!

Юрий Николаевич сунул в руку рацию, взял его сзади за майку и толкнул в сторону крыльца.

Дагестанец шел, продолжая трястись от рыданий.

— Видали? Внутри дочь, а он говорит — не пойду, — усмехнулся молодой офицер.

Это был боец из Ессентуков. Юрий Николаевич видел этих ребят впервые. Их подтянули для штурма, чтобы обеспечить поддержку.

— Тебя как звать, умник? — спросил Торшин.

— Александр, товарищ полковник, — доложился боец по форме.

Это Торшину понравилось.

— Саша, не суди, — сказал он примирительно. — Мужик неподготовленный. Он же МЧСник, а не СОБР. Поплакал и хорошо. Пар выпустил. Сейчас он все правильно сделает.

— Сомневаюсь я что-то, — презрительно бросил боец.

— Ты, смотрю, у нас самый смелый? — прищурился Николаич.

— Да уж дочь бы свою с головорезами не бросил, — заявил боец.

Торшин не ответил. Начиналась работа, разговор перестал быть ему интересен.

— Значит так, — скомандовал он. — Пока я переговариваюсь — окружаем дом. Все поняли?

Бойцы двинулись на исходные позиции для блокировки периметра и штурма.

— Слышите меня? — проговорил Торшин в рацию. — Я полковник ФСБ России. Требую от вас сдаться.

— Они просят коридор, — ответил дагестанец.

— Никакого коридора не будет. Это невозможно.

— Они говорят, что тогда убьют нас.

— Хотите убить девочку и отца — убивайте. Они нам никто, — чеканил Торшин. — Вы убьете их, я убью вас. Сдайтесь по-хорошему. Если нет крови на руках — отсидите лет шесть-восемь и выйдете. Вы останетесь живы. Иначе будет штурм. Мы убьём вас всех. Вы поняли?

Ответа не было. Прошло две минуты. Вдруг дверь открылась, и человек вытолкнул дагестанца с дочерью на руках.

— Девочку уведите, а дагестанца сюда. Будет переводить, — скомандовал Юрий Николаевич.

В этот момент бойцы уже окружили дом.

— Вы меня слышите? Сдавайтесь! Иначе начнем штурм! — прокричал Юрий. Дагестанец перевел.

— Аллах Акбар! — захрипела рация.

— Где они засели? — спросил Юрий Николаевич дагестанца.

— Они в подвале…

В этот момент из подвального окна раздалась очередь. Полетели стекла. Автомат гремел и гремел.

Все упали на землю.