Люди «А»

2004. Беслан, 3 сентября. Завершение операции

Юрий Николаевич продвигался дальше, приближался к столовой. Шум нарастал. Он прижался к стене. Выглянул. Угол обзора позволял видеть только огромные чаны и детей, толпящихся вокруг них. Дети были раздеты до трусов. Трусы — в грязи и крови. Они наклонялись к чанам и жадно пили. Как потом узнал Торшин, в чанах размораживались куриные туши — дети пили растаявший лед.

Чуть дальше на полу сидели малыши-первоклашки и грызли печенье.

Николаевич высунулся больше и увидел, что столовая набита людьми. Заложники сидели на полу. Кто-то лежал, скорчившись, на полу. В окнах стояли женщины — их выставили как живые щиты. Под окном кричала женщина без руки — видимо, оторвало при взрыве в спортзале.

Кто-то тронул его за плечо. Он резко обернулся. Это был боец «Вымпела» Андрей Туркин. Он был ранен в плечо. Николаевич спросил, сможет ли он идти дальше. Андрей ответил: «Конечно».

Начался штурм столовой. Боевики выхватывали детей из толпы и, прикрываясь ими, вели огонь. «Альфовцы» и «вымпеловцы» затаились в укрытиях, стреляли прицельно, чтобы не зацепить заложника. Террористы смещались к выходу, оставляя сотни заложников позади.

Тут его дёрнули за штанину. Рядом стоял ребёнок. Он держал руки над головой, как на детском утреннике.

— Маму убили, — сказал он. — А я зайчик.

Потом выяснилось, что боевики кричали заложникам: «Держи руки зайчиком», — в смысле «над головой». Но это выяснилось потом. Торшину было некогда думать. Он просто взял ребёнка на руки и понёс.

Торшин уже почти вышел, когда из кладовой в зал вылетела граната и упала под ноги женщине и двум пацанам. Андрей Туркин стоял в пяти метрах.

У Андрея была беременная жена. Он уже знал, что у него будет сын. Он мог подумать о своей женщине и о своём ребёнке. Он мог спастись.

Туркин бросился на гранату и накрыл её собой.

2004, осень. Беслан, 3 сентября. Вечер

Штурм продолжался до позднего вечера.

При освобождении школы в Беслане погибло десять сотрудников Центра специального назначения ФСБ России: трое из «Альфы» и семеро из «Вымпела». Юрий Николаевич, командир отдела из тридцати пяти человек, не потерял в ходе штурма ни одного сотрудника.

— Выстроило нас высокое начальство, — рассказывал он мне, — и мы докладываем как командиры отрядов, у кого какие потери. До меня очередь дошла, я говорю: «Потерь нет». «Как это нет?» — спрашивает самый главный. Я взбесился, и чуть не крикнул: «А вам что, нужны потери? Может пристрелить кого-то прямо сейчас?» Как будто мы спрятались и бой переждали! Сука, я еле сдержался.

В Махачкале он сдержаться не смог.

2004, ноябрь. Махачкала

— Вы только в детей в Беслане стрелять можете, — сказал осетин.

Среагировать не успел никто.

Торшин в ярости вскочил, выхватил нож-финку. Схватил осетина за ухо, чтобы его отрезать. Брызнула кровь.

Тут бойцы бросились ему на плечи, оттащили. Тор-шин вырывался и крыл осетина матом.

Осетинский начальник испугался. Даже не за себя. Ему чуть не отрезали ухо на глазах у его подчинённых. Для него это грозило потерей репутации.

Он побежал к начальнику управления и накатал рапорт.

В тот же день Торшина отстранили от руководства отделом Группы «А» в Ханкале и отправили в Москву. Уже подписанный приказ о награждении отозвали. Просто убрали из списка награждённых.

Но осетинский начальник не успокоился. Он сел на телефон и начал названивать в центральный аппарат. И рассказывал всем, что Торшин неадекватен, что он его чуть не убил, а главное — унизил перед подчинённым.

Потом пришёл другой приказ — наказать Торшина, понизив его в звании.

Но командир «Альфы» отстоял Юрия Николаевича: «Понижать Торшина в звании не дам. Кого вы мне вместо него дадите?».

Что касается отношения к «Альфе» простых людей — мы его видели. Через два года я и Гена Соколов были приглашены в Беслан на концерт-реквием. Когда нас объявили, как офицеров Группы «Альфа», весь стадион встал. Загремели аплодисменты. Люди стояли и хлопали, отдавая должное мужеству и героизму офицеров, отдавших жизнь за детей Беслана. Такой искренней благодарности я никогда и нигде ещё не встречал. Я долго не мог начать петь — горло перехватило.

Но это было потом. А в тот момент Торшина спасла только жёсткая позиция командира.

Начало 2000-х. Москва

Всё началось с рабочего момента.

Мы выслеживали одну преступную группу. Две недели сидели в засаде — и всё бестолку. Тогда Юре посоветовали толковых МУРовцев, которые могли помочь. Мы с Николаевичем встретились с ребятами, после чего быстро взяли ОПГ. Так началась наша дружба с парнями с Петровки. Мы встречались, мылись в бане, травили байки. Не подозревая, что можем оказаться по разные стороны прицела.

Но это случилось. Спустя несколько лет, в рамках операции «Оборотни в погонах».

Наши собирались выезжать на захват МУРовцев, которые забаррикадировались в квартире. Была дана команда уничтожить «оборотней» при штурме. В разговоре вдруг мелькнула фамилия.