Люди без имени

— Я ожидал встретить иного русского, — сказал Арва. О нем говорили мне с восхищением, как о сильном, умном и мужественном человеке. Внешностью я не интересовался, но мое воображение рисовало Маевского подобно Гавриле — большого мужика, который одним видом внушал страх, или буроноса — хитрого, пронырливого, верткого и мстительного.

— Вы не доверяете ему? — поинтересовался Алексей. Переводчик был еще под впечатлением той беседы, которая порвала последнюю нить недоверия к нему, и он приготовился защищать Маевского, с которым встретился первый раз, приписывая ему только положительные качества. Алексей знал, что не может быть в лагере такого положения, чтобы в нем не действовала подпольная группа патриотов, так как большинство военнопленных оказались в плену не по своей воле. Они желали победы своей родине, поэтому не имели права сидеть без дела. Есть организация, значить есть человек, который возглавляет ее. Кто он? Большой и сильный, красивый или нет, понравилась его внешность солдату или нет? Алексей обязан всеми силами поддерживать его авторитет потому, что он настоящий патриот родины, который взял на себя тяжелое бремя в трудной обстановке.

— У меня нет оснований не доверять ему! — обнадежил Алексея своим ответом солдат. — Напротив, первая встреча произвела на меня хорошее впечатление. Я хотел сказать о другом, у многих из нас выработалась мания думать, что большие люди должны бросаться в глаза другим своей внешностью. Маевский работал у меня в бригаде. И производил впечатление интеллигентного человека. Приятное лицо, белые руки, на которых отчетливо заметны вены, веселая улыбка на лице, больше присуще музыканту, чем человеку, которого я искал

— Да! — согласился Алексей. — Это у него не отберешь! Вы не нашли в нем ничего такого, чтобы бросилось вам в глаза?

— Именно! — произнес Арва.

— Мне кажется, он немного похож на вас.

— Да, я об этом думал…

— Русские, собирайтесь к подъемникам! Авария на шестом этаже! — раздался сначала громкий голос, затем не замедлил появиться из темноты Громов.

— Мы же финны, — пошутил Алексей, вставая навстречу Громову и вынимая папиросы. Михаил не понял шутки, отстранил руку Алексея и насмешливо сказал: — Извините, господин переводчик.

— И пошел по штреку продолжая кричать: — На шестом авария… Мастер приказал бросать работу и идти на шестой…

Спешка, с какой собрали пленный и финнов на шестой этаж, вызвана аварией в люке. Под напором и давлением большой массы породы поломалась шпала, придерживающая руду, и засыпала путь, отрезав мотовоз от завода. Когда авария была ликвидирована, появился Громов. Послышались реплики и насмешки со стороны финнов и пленных: — Кричал больше всех — пришел позднее!

— Громов знает дело: горлом кричи — руки в кармане держи, — огрызнулся Михаил и присоединился к группе Леонида. Сигнал известил о спуске клети; шахтеры подошли к месту посадки; русские не спешили подниматься: их очередь последняя. Клеть с финнами, а затем с русскими, исчезла, только небольшая группа пленных дожидается очереди, когда подъемник доставит их на место работы, и начнется ненужное для них катание вагонеток.

Раздался телефонный звонок. Слушать некому. Пленные переглянулись. Громов снял трубку.

— Алло!

— «Мотовоз идет в шахту» — услышал он голос диспетчера и показал Леониду на мотовоз, который стоял невдалеке и оглушительно ревел. Леонид не понял. Тогда Громов крикнул: — Заглуши его к черту, все равно машинист еще на третьем! Мешает слушать.

Леонид исполнил просьбу.

— Хорошо! — И Громов под смех товарищей вешает трубку. — Мотовоз идет сюда, — говорит он, — едет немецкое начальство осматривать шахту.

Никто не поверил ему. Снова опустилась клеть. Из нее вышел мастер смены. Пленные бросились в клеть, чтобы занять места поудобнее.

— Матрос, — обратился мастер к Леониду, — ты поведешь мотовоз до завода, возьмешь буры, я схожу в контору шахты, и мы вернемся назад. Машинист останется на третьем этаже и тем временем поможет отремонтировать второй мотовоз.

Когда по какой-либо причине мастеру необходимо было ехать на завод, чтобы не отвлекать машиниста от погрузки вагонеток, он брал с собой Леонида.

Леонид молча сел на сиденье и завел мотовоз; мастер встал на подножку. Громов бросился к ним, но мотовоз, проворачивая колесами, рванулся вперед. Леонид укоризненно посмотрел на Громова. Выражение его лица говорило: все понимаю прекрасно и прошу не вмешиваться. Леонид не сомневался больше в верности слов Громова. Не знал только мастер и равнодушно поглядывал на русского, подставляя спину встречному ветру. Мотовоз был прицеплен в хвосте состава и постепенно набирал скорость. Столкновение должно было произойти вскоре: это чувствовалось по времени.

— Прыгать ли самому, — жить еще хочется, — или остаться сидеть, чтобы не вызвать подозрения у мастера. Хорошо, что я успел сообщить Николаю об Алексее, — думал Леонид.