Люди-боги

Он так и не понял, потерял он сознание или нет. Возможно, это было потому, что вся его концепция “сознания” тоже изменилась до неузнаваемости. Яркая вспышка света пронзила его всего, когда он вошел в туманный светящийся столб энергии. Свет был как внутри него, так и снаружи, взрываясь в каждой клеточке его плоти и костей, мозга головного и спинного. Как будто на мгновение все его телесное существо достигло странного состояния совершенства. Но после этого мгновения он уже не знал, что такое свет или тьма, время или место, бытие или небытие. Что-то невероятно странное происходило с его телом. Он попытался разглядеть, что это было, но все, чего он смог увидеть, это размытые цвета, как в сошедшем с ума калейдоскопе. Он мог только чувствовать, но это мало что говорило ему, потому что он никогда не ощущал ничего подобного раньше и не имел никакой точки отсчёта.

Он знал только, что в один момент почувствовал себя свободным.

Это было настолько радостное, настолько острое чувство, что оно было почти невыносимым.

Свободен!

Свободен от тяжести и усталости, от тягостных ограничений плоти. Свободен от нужды, свободен от долга, свободен от ответственности, навсегда свободен от преследующего страха смерти. Никогда прежде в своей жизни, даже в самые лучшие моменты, он не чувствовал себя по-настоящему свободным, по-настоящему единым со Вселенной. Это было откровение. Это была жизнь.

Он рванулся вперед, подгоняемый переполнявшей его радостью, и тут почувствовал, что Дандональд ждет его. Теперь совсем не казалось странным, что Дандональд превратился в парящее облако искр, туманный сгусток чистой энергии. Это казалось естественным и правильным, единственной формой, которую мог иметь разумный человек. Мысленный контакт с ним был ясным и мгновенным, бесконечно лучшим, чем речь.

— Ну, теперь, когда ты сделал это, — подумал Дандональд. — Как ты себя чувствуешь?

— Свободным! — воскликнул Харлоу. — Свободным! Свободным!

— Да, — сказал Дандональд. — Но посмотри туда.

Харлоу смотрел уже не глазами, а гораздо более ясным чувством, пришедшим им на смену.

Люди с винтовками — люди Таггарта и люди Фрейна — стояли, озадаченно глядя на Конвертер, ворота, через которые проскочил Харлоу. Значит, перемена произошла очень быстро, почти мгновенно. Кволек и другие выжившие бойцы с «Тетиса» были разоружены, их окружило еще больше людей Таггарта.

Один из них держал Ирру. Она смотрела на светящийся туманный луч Конвертора полными боли глазами и что-то кричала. Она звала Харлоу. Это было его имя. Он мог читать ее мысли, очень смутные по сравнению с мыслями Дандональда, но достаточно ясные. Он был поражен тем, что смог прочесть их.

— Я мог бы сказать тебе, что она о тебе думает, — подумал Дандональд. — Но не стал этого делать.

В Харлоу еще сохранялись остатки недавней человечности. Он опустился рядом с Иррой, и она увидела его, на ее лице отразились шок и боль, но не страх. В ней была другая эмоция, гораздо более сильная, чем страх. Человек, державший ее, тоже увидел Харлоу и отпрянул, поднимая пистолет.

Харлоу проигнорировал его. Он обратился к разуму Ирры.

— Я в безопасности, — сказал он. — Не волнуйся, я вернусь. Я люблю тебя.

Глупые слова. Человеческие слова. Все рухнуло, и он мог вернуться не больше, чем Дандональд.

Теперь наблюдение за Конвертором будет удвоено, чтобы предотвратить любую возможность возвращения его и Дандональда за то время, которое потребуется техникам с кораблей Картеля, чтобы найти способ демонтировать и вывезти установку. И как только это будет сделано, путь будет закрыт для них навсегда.

Голос Ирры — или это были ее мысли? — ранил его печалью и тоской. Он был не так свободен, как думал. А потом он увидел Таггарта, разговаривающего с аккуратным, деловитым, приятной наружности парнем с глазами, похожими на два коричневых мраморных шарика, и понял, что это, должно быть, Фрейн. Он чувствовал их мысли, холодные, быстрые, ясные, совершенно безжалостные. Впервые он понял, чем отличаются подобные люди от основной массы человечества. Их разумы были сродни холодным колодцам, в которые никогда не проникало ни света, ни тепла. Они могли симулировать дружбу или даже любовь, но на самом деле способностей к ним у них не было. Все их эмоции были обращены внутрь, крепко связаны вокруг ядра их собственного "Я".

И это были люди, которые победили его, люди, которые лишили галактику ее самого великого достояния.

Харлоу осознал, что все еще может испытывать ненависть.

Он бросился на мужчин. Он протянул руку, чтобы ударить их, и субстанция его существа прошла сквозь них, как яркий дым. Они испугались, но не более того. И Таггарт улыбнулся.

— Это ты, Харлоу? Я так и думал. В отсутствии тела есть свои недостатки, не так ли? — Он указал на Конвертер. — Ты можешь вернуть свое в любой момент. Просто пройди через него.