Люди Быка

Зачехленным клинком пальмы Семен попытался раздвинуть шерсть возле стрелы. Ее оказалось неожиданно много, и рассмотреть он ничего не смог. Легонько стукнул по древку стрелы, потом чуть сильнее. Оперенная палочка упала на снег, оставив наконечник в шкуре. «И всего-то, — облегченно улыбнулся Семен. — Повезло тебе, парень! И с меня хоть одна забота долой — меньше совесть будет мучить. Но чего это ты?»

Мамонт действительно забеспокоился — перестал ломать куст, поднял хобот, переступил ногами, поворачиваясь в сторону. Семен зашел спереди, стараясь держаться на приличном расстоянии от бивней. Попытался встретиться взглядом.

— Ты чего? Больно, что ли?

Ответа человек не получил, но почувствовал нарастающее раздражение зверя.

— Да нет там у тебя ничего! — заверил Семен. — Считай, что комар укусил! Они ж издалека стреляли! И вообще, наверное, их стрелами твою шкуру не пробить!

Мамонт как бы не слышал его, хотя ментальный контакт не прервался. Его злоба усиливалась, и Семен всерьез забеспокоился:

— Прекрати! Все же в порядке!

— «Идут…»

— Кто?

— «Они…»

Человек сообразил, что мамонта интересует что-то другое, и торопливо повернулся лицом к слабому ветру. Они действительно шли: вдали цепочкой вышагивали пять быков. Кажется, на них были всадники. Двигались они явно по направлению к «укреплению» из нарт. Правда, были от него еще далеко.

— «Поубиваю гадов!» — принял Семен невнятную мысль животного. Мамонт шагнул вперед — прямо на него.

— Нет! — сказал Семен. — Они не нападают!

Мамонт, кажется, понял, но сделал еще шаг вперед.

— Не нападают! — стоял на своем человек. — Их слишком мало! А нападут — сами справимся! Без тебя!

— «Поубиваю гадов… — чуть спокойнее выдал мамонт и попросил: — Уйди, перестань мешать!»

— Нет! — категорически отказался человек. — В конце концов, это сначала мои враги, а потом уж твои! Значит, я первый. А ты — за мной!

Ответ не был отрицательным — скорее просто неодобрительным. Воспользовавшись этим, Семен развернулся и, отталкиваясь древком пальмы, с максимально возможной скоростью двинулся навстречу каравану. Метров через тридцать он оглянулся — Рыжий шел за ним. Всадники, вероятно, заметили это движение и остановились. «Сволочи! — ругнулся Семен, — Могли бы и поближе подъехать! У меня же лыжи не беговые, а этот волосатый слон, того и гляди, на пятки наступит! Это, получается, я на своих самодельных „дровах“ в такую даль должен чапать?! И вообще, на фига я это делаю?! А что, собственно говоря, надо делать? Идиотизм какой-то…»

Когда «бежать» осталось метров двести, Семен остановился и повернулся к своему спутнику:

— Стой! Дальше я сам! Один! Видишь, они не двигаются?

Мамонт был явно недоволен, но остановился.

— Не лезь в наши человечьи разборки! — вздыбил эмоциональную волну Семен. — Неужели не понимаешь, что для тебя и для твоих «плохие» двуногие опаснее любых саблезубов?! Дружи с «хорошими» двуногими, подпускай к ним детенышей, а от «плохих» просто держись подальше! И вообще…

Семен «грузил» мамонта, наверное, несколько минут. Он, собственно говоря, не столько хотел наставить его на путь истинный, сколько сам желал перевести дух и хоть немного просохнуть от пота. Когда же он оглянулся, то увидел, что расклад изменился: четверо всадников спешились и стояли на месте. Их быки нарушили строй и рыли копытами снег. Пятый же медленным шагом двигался прямо к Семену.

— Видишь, он один! — сказал человек мамонту. — Он не нападает. Может, он другой?

— «Нет, — молча ответил зверь. — Он такой».

— Перестань! — рассмеялся Семен, кое-как расшифровав полученный мыслеобраз. — Просто от них ото всех одинаково анашой воняет!

Кажется, незваный союзник аргумент принял — опустил голову, двинул туда-сюда бивнями, разворошив снег, и стал выщипывать хоботом показавшиеся пучки сухой травы. Семену осталось утереть пот с лица, принять гордую позу и ждать.

Бык остановился перед ним метрах в пяти.

— Здравствуй, Брат-Мамонт, — сказал Танлель. Предводитель стада легко спрыгнул на снег, вынул изо рта трубку и хрипло взвыл: — «…Я на лампочке сижу-у! Обкурился как хочу-у!..»

— Приветствую тебя, Брат-Бык, — усмехнулся в ответ Семен и зарычал на предельно низких тонах: — «…Забива-аю косячо-ок, чтобы взял меня торчо-ок!»

Контакт состоялся, и Семен продолжил, чуть повысив тональность:

— Далековато забрело твое стадо! Разве ты забыл?!

— Я все помню, Мамонт! — скривился в виноватой улыбке старейшина. — Стадо не переходило реку. Со мной пришли лишь воины. Нас привела сюда жажда крови. Мы утолим ее и вернемся обратно.

— С каких это пор люди-быки пьют кровь?! — изобразил изумление Семен. — Давай, брат, рассказывай!

Танлель рассказал, и Семену осталось лишь удивляться, до чего тесен этот бескрайний и сравнительно малолюдный мир. И опять во всем виноват оказался именно он.