Люди долга и отваги. Книга вторая

Конечно, он понимал, что одним выступлением погоды не сделает. Потому-то по старой комиссарской привычке настойчиво укреплял партийную ячейку в отделе, сам рекомендовал наиболее преданных сотрудников в партию. Ряды коммунистов армавирской милиции росли, и это больше всего радовало Кандыбина.

4.

Домой Василий по-прежнему приходил поздно, хотя и обещал Борису не задерживаться на работе. Но не получалось. Борис, чаще всего, не дождавшись, накрыв ужин полотенцем, спал. Тихо, чтобы не разбудить брата, Василий снимал портупею, сапоги, умывался, ужинал. Потом просматривал школьные тетради младшего, писал на полях плюс или минус. К Борису у него особых претензий не было: брат учился неплохо. Василий, кроме домашних дел, поручил ему раз в неделю писать в Отрадную о их житье-бытье. И тот, дорожа поручением, аккуратно выполнял задание. Обычно Василий делал приписку, просил Марину Никаноровну не волноваться, сообщал, что он жив и здоров, как учится меньшой. А недавно побывал у них дорогой гость.

Из Туапсе проездом в Краснодар неожиданно нагрянул Пузырев. Как рад был ему Василий! Иван Прокофьевич прямо с вокзала зашел в милицию. Едва поздоровавшись, оглядывая Кандыбина в ладно сидевшей черного сукна новой милицейской форме, перетянутого ремнем, искренне похвалил:

— Василь, вот это по-нашему. Еще раз убедился, что из всех одежек форма тебе больше всего к лицу. И вообще решил ты правильно, одобряю.

После взаимных приветствий, расспросов Василий рассказал другу о кавэскадроне. Поведал о президиуме исполкома, делах милиции. Пузырев слушал, не перебивая.

— Действия твои одобряю, в крайкоме расскажу о твоих заботах. Если ты прав — доказывай, требуй, добивайся. Не мне тебя учить. А теперь, если можно, покажи свое хваленое войско.

Кандыбин водил Пузырева по конюшням, казарме. Дневальные строго оглядывали незнакомого человека, четко докладывали начальнику милиции. Иван Прокофьевич заводил разговоры с милиционерами и не скрывал своего восхищения выправкой, порядком, дисциплиной.

— Жалуешься на нехватку времени, наговариваешь на себя напраслину, — добро смотрел Иван Прокофьевич на Кандыбина, когда они, закончив дела, пришли домой, сели пить чай. — За милицейскую сотню сам Буденный тебе сказал бы спасибо. Времени, как вижу, даром не терял, так и передам Демусу.

— Что нового в Туапсе, Иван Прокофьевич?

— После белых порт приводим в порядок, возим Республике керосин, бензин, масла. Суда ремонтируем. Рабочий класс живет, Василь, пока трудно. Мясо редко видим. В основном кормимся рыбой да овощами. Нэпманы же бражничают. Их пример отвратно действует на обывателей. Приходится быть начеку, нефтеперегонные заводы охраняют красноармейцы внутренних войск. После гражданской войны столько дыр осталось, что не знаешь, какую раньше залатывать, — признался Пузырев. — Думаешь, тебе одному трудно — всей партии, Василь, нелегко.

Борис поставил на стол сковороду с жареной домашней колбасой.

— Кушайте, — подвигая вилки, застеснялся он. — И чехонь вяленую берите, я ее на базаре выменял на мыло.

— Как в Армавире, лучше, чем в станице? — поинтересовался у Бориса Пузырев.

— В городе людей больше, в школу хожу. После уроков на лимане сазанчиков с пацанами ловим. Живем нормально, уезжать мне нельзя, а то он без меня совсем пропадет, — мальчишка повернулся к брату. — Чем бы питался, ума не приложу, — басил Борис. — Маманя просила присматривать за ним.

Бориса слушали два взрослых человека и удивлялись рассудительности четырнадцатилетнего паренька. Подкупала его непосредственность, доброта, сердечность, забота о матери и старшем брате.

— Василь, помнится, ты обещал на досуге рассказать одну историю.

— Какую?

— Как из Трофимовича превратился в Петровича.

— А, вы об этом! Сестра не на шутку обиделась, что, в отличие от них, — Василий кивнул на брата, — Имею другое отчество. А случилось это в декабре двадцатого года…

И Кандыбин поведал историю о своем пленении и побеге, которую автор записал со слов его родного брата Бориса Трофимовича.

Разгромив войска барона Врангеля, кавбригаду в составе 7-й кавдивизии по приказу М. В. Фрунзе перебросили из Крыма на Украину против махновцев. Отдохнувшие кони легко несли всадников. Веселые песни конноармейцев звучали над стывшей от холода степью. Бригаду вел Кандыбин. Вглядываясь в почерневшие от солнца лица бойцов, он радовался их боевому настроению. Крым взят — такая победа! Командование Южного фронта объявило бойцам благодарность, многие были представлены к награде. Пропуская мимо себя эскадроны, Кандыбин с гордостью отмечал, как еще крепки его конники. Если надо, они выдержат любые схватки с отрядами Махно, терзавшими украинскую землю.