Люди этого часа

Г р и г о р и й (не поворачиваясь к ней). А чего же мне не идти, Марья Петровна?

М а р ь к а. Так и не замечаете?

Г р и г о р и й. А чего же мне замечать?

М а р ь к а (быстро подходит к Григорию). Гриша!

Г р и г о р и й. Чего?

М а р ь к а (берет его за руку). Ты что, забыл, как целовались?

Г р и г о р и й. А хоть бы и целовались?

М а р ь к а. Значит, любовь моя теперь растоптанная? (Отворачивается и плачет.)

Г р и г о р и й (поворачивается к ней). Маша!

М а р ь к а (продолжает плакать). Ну?

Г р и г о р и й. Да неужто ты такая бессознательная?

М а р ь к а. Да какая уж есть.

Г р и г о р и й. Да неужто ты не понимаешь?

М а р ь к а. А чего мне понимать-то?

Г р и г о р и й. Неужто ты в толк не возьмешь, какое теперь положение?

М а р ь к а. А какое положение, чтобы слова свои забывать?

Г р и г о р и й (горячо). В завтрашнее утро на собрании насчет колхоза будем решать — это раз. В Черняковском бандиты двоих коммунистов убили. В Мамаевке колхозный амбар сожгли и учителку, которая из города приехала ликбез проводить, зарезали — это два. По волости раскулаченные ходят, нищими прикидываются, против колхозов агитируют — три… В Германии вон тоже классовые бои начались, и Англия с нами разорвала. Поняла? Вся земля горит, коммунистическое дело решается. А ты говоришь — любовь.

М а р ь к а. А тебе-то что до того? Ты, что ли, землю потушишь?

Г р и г о р и й. А кто же? Знаешь, что Ленин на Третьем съезде комсомола сказал? Молодежи строить коммунизм, вот кому. А как я есть член Ленинского комсомола, я первый за все ответчик.

М а р ь к а. Значит, коли ты комсомол, тебе и любви не знать? А как же Иван Верстов в Валетовке Дарью Самохину взял? На прошлой неделе свадьбу играли.

Г р и г о р и й. Так то Дарью.

М а р ь к а. А я что, хуже?

Г р и г о р и й (уклончиво). Да не хуже.

М а р ь к а. А что ж?

Г р и г о р и й. Ровно ты сама не поймешь?

М а р ь к а. Чего же мне понимать?

Г р и г о р и й. Эх, Маша, не хотел я тебе говорить, да придется. Когда бы ты была дочь бедноты, может, у нас и разговор другой сделался. А как ты есть кулацкого класса, наши с тобой дороги расходятся.

М а р ь к а (горько). Какой же я класс, когда я в избе только одни вожжи и видела?! Вот батя — класс.

Г р и г о р и й. Вожжи не вожжи, а все равно ты кулацкая дочь. Вот кабы ты от своего отца отреклась…

М а р ь к а. А не отрекусь? Эх, Гриша, не понимаешь ты моего характера. Я дом подожгу, если придется. Думаешь, я от тебя откажусь? Я любого зарежу, что промежду нас станет.

Г р и г о р и й. Любого зарежешь?

М а р ь к а. Каждого жизни решу. И себя не пожалею.

Г р и г о р и й. Вот и выходит, что ты меня любишь без всякой сознательности. «Любого зарежу». Значит, будь я кулацкий сын или даже богатый капиталист, как за границей, ты бы и тогда меня любила?

М а р ь к а. Будь ты богатый, разве у тебя песня такая легкая была?

Г р и г о р и й. Песня! Я уж забыл, когда песни пел. Вот сейчас с тобой стою и чувствую: время-то бежит. У меня газеты нечитаны. Книжка по физике лежит — Ваньки Верстова брат из города прислал. Пять страничек только прочитал, и то мало понял. А нам электричеством овладеть надо. Всю культуру изучить, какая раньше была. Ленинские слова-то слыхала? А колхоз! Думаешь, без нас, без комсомола, деревню-то из нищеты вытащишь?

М а р ь к а (прерывает его). Ладно! Хватит! Вижу, что я для тебя последняя… Электричество, физика какая-то… Говоришь-говоришь, а я и в толк не возьму, что оно такое. Выходит, верно, не сродни мы с тобой. Иди, учи свою культуру.

Г р и г о р и й. Идти?

М а р ь к а. Иди.

Г р и г о р и й. Ну, прощай. (Отходит и останавливается.) Маша.

М а р ь к а. Чего тебе?

Г р и г о р и й. Ничего. Ладно. (Уходит.)

М а р ь к а (смотрит ему вслед). Гриша!

Г о л о с  Г р и г о р и я. Что?

М а р ь к а. Поди сюда! (Идет ему навстречу.)

Г р и г о р и й  возвращается.

Что я тебе сказать хотела… Все на уме держала… Ты, Гриша, стерегись. Боязно мне за тебя. Больно отец да Еличев на тебя злобятся. А еще страх-то знаешь какой? Немой-то наш заговорил.

Г р и г о р и й. Как — заговорил? Почудилось тебе! Он полгода в деревне.

М а р ь к а. Ей-богу, заговорил. Я корову подоила, вошла в избу, а они с отцом спорят. Я ведром грохнула, он меня увидал и замычал сразу, как раньше.

Г р и г о р и й (сразу загораясь). Ну-ка я пойду проверю, что он за птица.

М а р ь к а (удерживая его). Ой, не ходи, Гриша! Беда будет. Ты лучше эту ночь схоронись.

Г р и г о р и й. Как так — схоронись? Чай, я-то дома, а не в гостях. Сейчас шатучего народа, знаешь, сколько! Каждого надо проверять. (Идет к дому Сваричева.)

М а р ь к а (удерживает его). Не пущу, кричать буду.

Г р и г о р и й. Да отлепись ты! Ладно, после зайду.

М а р ь к а. Сегодня не ходи, Гриша.

Г р и г о р и й. Там увидим. (Уходит.)