Люди этого часа

Л е н а. Да потому, что он никому не нужен. Твой лес.

М а р а т. Как же не нужен? Ведь тут засухи. Летом пыль. А знаешь, что можно сделать?

Л е н а. А кто будет делать-то? Ты, что ли? У тебя штаны-то есть, кроме этих?

М а р а т. При чем тут штаны?

Л е н а. У самого штанов нету, а тоже — лес, города, башни… Сидел бы и молчал.

К а т я. Нет. Это ты неправильно говоришь. А я считаю…

М а р а т. Ладно! Дай сюда. (Схватывает с койки свои рисунки.) Эх ты! Вот из-за таких всякое дело сохнет. Нет, точно. Такие еще хуже Сеньки-хулигана. Еще гораздо отрицательнее. (Передразнивает.) «Жизнью надо уметь лавировать». Вот вы, такие, и лавируете. Эх, я во Владивостоке был! На рынке ларьки. Расческами разными торгуют, пуговицами. И молодые сидят в ларьках. Ряшки — во! Сидят и торгуют. А могли бы работать. Вот я все думал — где же они выращивались такие? Под шкафом, что ли? Чего они молодые — и пошли в ларек сидеть. И ты такая же… Пух! Про гусей заговорили, а ты сразу: «Пух. Перины набивать». У нас люди на них, на диких гусей, как на красоту смотрят. Когда они на восход летят — крылья красные… А вам бы только пух. Всю бы землю вы на пух перевели и толстой своей… и толстым задом легли бы жир наращивать…

Л е н а. А ты не оскорбляй. Не оскорбляй. Думаешь, я такая безмощная тут сижу?

М а р а т. Да ты уже сама себя давно оскорбила. Вот у нас в совхозе и директор такой. Приехал, дом выстроил и сразу забор вокруг. У него и не растет ничего, а он — забор. Зачем?.. А ты!.. Ездки приписывала шпане.

Л е н а. А ты бы не приписывал? Ишь, герой.

М а р а т. Да я бы лучше задавился, чем ему приписал! Пусть бы он меня лучше зарезал.

Пауза.

Н а т а ш а. Ой, подождите! Что-то мне плохо. (Встает.) Виктор… Витя… (Шатнувшись, опускается на койку.)

Общее волнение. Входит  Т а н я.

Т а н я. Тише вы! Тише! Что тут такое?.. А-а.

В и к т о р. Воды! Воды надо.

Т а н я. Тише все. Берите ее за плечи. Вот так, во-во… И ты помогай. Бери-бери, не бойся… Нет, не сюда, а ко мне в комнату. Ко мне.

В и к т о р, К а т я  и  Т а н я  вносят  Н а т а ш у  в каморку Тани. Оттуда раздается голос Тани: «Нет-нет, идите все. Я и одна справлюсь…» В и к т о р  и  К а т я выходят.

Л е н а. По ней видать было, что не в себе. Я сразу заметила. Только как вошла.

В и к т о р (стоит у двери в Танину каморку). Да вообще она у меня слабая. Не приспособлена для таких путешествий. (Стучит в дверь.) Ну, как там? Можно мне?

Голос Тани: «Сейчас, сейчас. Все уже в порядке». Выходят  Н а т а ш а  и  Т а н я. Таня поддерживает Наташу.

Т а н я. Ничего страшного. Садись. Сейчас все пройдет. (Виктору и Марату.) А ну-ка, вы, мужики, не курить здесь. Чтоб ни одной папиросы, ясно? (Виктору.) Гаси-гаси. Кто курить — пожалуйста, на воздух. У человека голова болит.

В и к т о р. Ладно. (Гасит папиросу.)

Н а т а ш а. Прямо не знаю, как получилось. Все ничего, и вдруг в глазах покраснело. Но сейчас уже хорошо. Пусть курит кто хочет.

Т а н я. Ладно-ладно, с каждым случается.

Лампа под потолком меркнет и гаснет совсем.

Ого! Так и знала. Раз буран, значит, обязательно. Сидите, я сейчас лампу зажгу. (Выходит.)

В и к т о р. Ничего себе удовольствие.

Т а н я  вносит зажженную лампу и ставит на стол.

Т а н я. Вот вам и свет… Ну, что делать будем? Собралось шесть человек. Все разные. Один уезжает, другой приехал, третий на месте сидит. И сошлись-то с разных краев.

К а т я. Да, интересно как… Владивосток, Березань, Москва. Сразу всю Россию видно стало.

Пауза.

Т а н я. Ну, что делать будем? Чтобы эту ночь запомнить? Истории рассказывать, стихи читать, песни петь. Кто что умеет?

К а т я. Я ничего не умею. Только стихи.

Т а н я. И больше никто ничего? Эх вы! Ну тогда слушайте, что я вам спою. (Идет к себе и возвращается с аккордеоном.) Ну, слушайте тогда. (Некоторое время играет, затем поет романс Нины из «Маскарада».)

В и к т о р. Неплохо.

Н а т а ш а. Что ты говоришь — «неплохо». Это искусство, а ты — «неплохо».

Т а н я. Ладно. Что там обо мне говорить. Я вот надеялась, артисты из Москвы приехали. Думала, послушаю, как по-настоящему-то поют.

Н а т а ш а. Но вы все-таки учились петь, да?

Т а н я. Первой была в самодеятельности у нас на фабрике. «Онегина» ставили, я Татьяну пела.

В и к т о р. Ого! Значит, вы и ноты знаете?