Люди-феномены

«Николай, а как же деньги?» — спрашивает журналистка. «Пенсия, на заказ портреты пишу, родители помогают», — не моргнув, отвечает Николай. «Ну, это он скромничает, — вступает в разговор. Мария Васильевна, мать Николая. На самом деле это он нам помогает. Пенсию всю мне до копейки отдает. А на свои нужды сам зарабатывает. Вот холодильник новый на кухню купил, телевизор, ремонт — все на его деньги делаем». Что до ремонта, то его помогает делать племянник Николая, но и сам художник без дела не остается; меняет плинтуса, забивает гвозди, пилит, работает дрелью.

А еще Николай любит путешествовать. «Да, люблю! И не смотрите на меня так, — смеется Николай, глядя на удивленное лицо Марии Агриомати. — У меня же замечательные немецкие ноги в коридоре стоят и костыли для рук; надел и пошел». Недавно художник был в Германии, где состоялась его персональная выставка, организованная немецким университетом имени Гумбольдта. Но ни сама выставка, ни выступление на местном радио не запомнились Николаю так, как запомнился ему Берлин. Все свое свободное время художник бродит по городу и музеям. Много раз Николай бывал в Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани, видел Псков и Ростов. Причем все эти города Николай объездил не только со своими картинами. Он участвовал в… спортивных мероприятиях. «Так вы еще и спортом занимаетесь?!» — ахает журналистка. «Ну да. Раньше я неплохо стрелял и играл в шашки. Одно время даже учился на вечернем отделении в Волгоградском физкультурном институте. Правда, недоучился. Бросил».

Николай никогда ни на что не жалуется и всего в жизни добивается сам. Даже своих «замечательных немецких ног». Бесплатные протезы, которые ему предлагала областная соцзащита, носить было просто невозможно:

«Это же чистой воды самоубийство: вечные мозоли до крови». А удобные импортные стоят слишком дорого. И вот что придумал художник. Ко дню рождения Путина написал портрет президента. Друг Николая передал картину и письмо с поздравлением и просьбой о помощи в одну из общественных организаций, с которой у Путина была запланирована встреча.

Достоверной информации о том, получил ли именинник свой портрет, у Николая нет. Но на адрес областного руководства пришло письмо из Администрации президента, и художнику выделили хорошие протезы, а в придачу еще и машину «Ока». На ней Николая возит племянник.

…Несколько лет назад список увлечений Николая пополнился: он научился работать на компьютере. Теперь общается с новыми людьми в Интернете, узнает новости, осваивает новые программы И это человек, у которого нет рук и ног! На вопрос «Как?!» — Николай с улыбкой ответил: «Молча. Что я не могу из того, что могут другие? Пожалуй, только стихи писать. Но были б у меня ноги и руки, я бы и тогда поэтом не стал. А со всем остальным я в состоянии справиться. Так что же мне жаловаться?» [9, 2006, № 40, с. 39].

Нетленное тело хамбо-ламы

Осенью 2002 года в Бурятии откопали нетленное тело главы буддийских лам — хамбо-ламы Даши-Доржо Итигэлова. Лама просидел в позе «лотоса» в деревянном ящике 78 лет, причем около 40 лет тело хранилось засыпанным солью (которая, как известно, разъедает кожу). Однако выглядел хамбо-лама как живой. «Он и есть живой», — считают буддистские ламы.

Чтобы собственными глазами увидеть нетленное тело, весной 2005 года в Бурятию отправилась журналистка Мария Катурская.

Теперь Итигэлов находится в Ивблгинском дацане (монастыре), что в получасе езды от столицы Бурятии, Улан-Удэ. Увидеть его можно только во время больших бурятских праздников. Именно на такой праздник и надеялась попасть журналистка.

Даши-Доржо Итигэлов родился в 1852 году в семье бедняков. Как-то его увидели верхом на быке, в руках ребенок держал человеческий череп. По буддистским преданиям, это было знамение: мальчик — «перерожденец». Ламы считают что Итигэлов — воплощение первого главы буддийской церкви Заяева, жившего в XVIII веке. А всего у него было 12 перерождений. Ребенок и сам однажды заявил: «Я стану хамбо-ламой».

О 15 лет он сбежал в Анинский дацан, где 23 года постигал тайны буддизма. В 59 лет его избрали хамбо-ламой буддистского духовенства Восточной Сибири.

Иволгинский дацан стоит в степи, его окружают яркие, красно-зелено-желтые домики в восточном стиле. Вдоль километрового монастырского забора стоят легковые машины, микроавтобусы, грузовики. К главным воротам выстроилась очередь, начинавшаяся далеко в степи. Напор толпы сдерживают сотрудники органов правопорядка.

Внутри храма за длинными столами молятся ламы — это выражается в необычном, завораживающем пении. Каждый из очереди подходит к саркофагу и прикасается к шелковым ритуальным лентам, протянутым от рук Итигэлова: получает благословение. По словам Марии Катурской, когда настала ее очередь подойти к саркофагу, она явственно ощутила исходящее от него тепло.