Люди греха и удерживающие

А девчонки не брали нас прыгать через длинную толстую веревку, которую крутили двое. Веревку крутили сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, постепенно поднимая ее выше и выше от земли. При прыжках надо было скандировать какие-то девчоночьи куплеты. Выглядело все это очень весело и привлекательно. Особо грациозно прыгала одиннадцатилетняя Наташка – милое рыжеволосое создание, жившее в соседнем доме. В Наташку я был тайно влюблен и подсматривал за тем, как она, раскрасневшаяся, ловко прыгала на своих длинных ногах, увертываясь от стремительно вращающейся веревки, и, немного путаясь, декламировала необходимые для этой игры куплеты. Подружки вечно пытались дисквалифицировать Наташку за забытые куплеты, хотя прыгала она гораздо лучше всех остальных. Мне казалось это ужасно несправедливым, но вмешиваться было нельзя, а то нас могли задразнить стишками вроде «Тили-тили тесто, жених и невеста». Потом, уже став взрослым, я узнал, что у красивых (рыжих, длинноногих, способных раскраснеться от физических упражнений) женщин подруг не бывает.

Прыжки через веревку казались со стороны совсем легким делом. Как-то мы с двумя наиболее близкими друзьями, позавидовав девчонкам, сами достали подходящий кусок толстой веревки на соседней стройке и попытались в укромном месте за домами попрыгать – так же быстро и высоко. Однако из-за отсутствия навыков во время прыжков быстро сбились с такта, запутались в веревке и, плюясь и ругаясь от бессилия, бросили это дело. Хорошо, что никто не видел нашего позора – над нами долго бы смеялась потом вся дворовая ребятня, как тогда говорили, вспоминали бы позор до самой свадьбы.

Сразу после буржуазной контрреволюции наши дети перестали играть во все эти простые, дающие первичные навыки общения в коллективе игры. Даже в футбол во дворах перестали играть – занятия спортом стали специализированными и по большей части платными. Это притом, что компьютеры, создающие мир ложных виртуальных иллюзий, вошли в широкое пользование у детей значительно позже.

Как мне кажется, дворовые игры исчезли потому, что дети ощутили разрушение атмосферы коллективизма и солидарности в мире взрослых. Актуальным стало обретение с малых лет навыков борьбы за существование. Таким общественным запросам, конечно, больше соответствуют нынешние компьютерные игры, воспитывающие психологию выживания в мире, населенном монстрами и злодеями.

Когда я начал публиковать отрывки своих воспоминаний в интернете, они вызвали большой интерес, и читатели принялись уточнять многие детали нашей общей прошлой жизни. А одна молодая особа попросила рассказать о том, как в то время играли в «классы».

«Классы» известны еще со времен Древнего Рима, и играли в них сначала мальчишки. К нашему времени они стали исключительно девчоночьей игрой. Суть ее заключалась в следующем. Мелом на асфальте чертились в колонку десять одиночных или двойных квадратиков. Играющий бросал в первый квадрат битку и потом прыгал на одной ноге и толкал ее дальше, из одного мелового квадратика в другой. Наступать на меловые линии было нельзя, как нельзя было попадать на них биткой. В конце первого тура битка из игрового поля выбивалась ногой прочь, и бросать ее надо было во втором туре уже во второй квадрат, и так далее. Битка делалась из плоской жестяной банки из-под гуталина, которая наполнялась песком или мукой для придания веса и устойчивости.

Игра имела десятки способов усложнения, и девчонки могли скакать по расчерченному мелом асфальту часами. Стоять рядам и смотреть на прыгающих девчонок мальчишкам не полагалось, поскольку те тогда носили только коротенькие платьица или юбочки, которые при прыжках задирались вверх. Тех девчонок, кто надевал шорты или брюки, дразнили «мальчишками», и это было им очень обидно.

Октябрятская звездочка

В. Василенко. «Юрий Гагарин»

В семь лет, как и все дети, я пошел в школу. 1 сентября была торжественная линейка с традиционным первым звонком и огромным букетом белых калл, которые мне надо было вручать учительнице.

До школы было достаточно далеко, и первые полгода меня водили за руку на учебу мама или сестра. С нового года ходить в школу пришлось уже самому. В ту зиму стояли ужасные холода, но занятия в младших классах отменяли, только если было больше 20 градусов мороза. Ходить за три километра в школу по 19-градусному морозу тоже было малоприятно, но меня простимулировала сестра. Она рассказала, как помор Михайло Ломоносов в детстве бегал в школу по 30-градусному морозу за 10 километров и выучился, всем непогодам назло, на академика. Я тогда твердо решил, что нельзя отставать от того упертого помора, и, сопя от усердия, тащился утром с тяжелым ранцем за спиной по глубокому снегу в школу. Пешеходные дорожки тем детям, кто учился в первую смену, приходилось протаптывать самим.