Люди и чудовища

— Как твое имя? — спросил нежный женский голос. Должно быть, это тоже было частью сна. Керс повернулся на звук и увидел прекрасную молодую женщину. Лицо, словно выточенное лучшими скульпторами по классическим канонам, нежная кожа самого благородного цвета — цвета эйского камня — ни слишком бледная, как у северян, ни слишком темная, как у каганатцев. Глаза большие, ясные. Но…

— Волосы, — спросил Керс у своего сна. — Где твои волосы? У тебя должны быть красивые волосы, под стать лицу.

Незнакомка растерянно моргнула и подняла руку к голове, идеально гладкой, словно только что выбритой. Словно бы она была эрэсэ, словно бы женщины могли становиться ищейками.

На прекрасное лицо набежала тень.

— Мои волосы сгорели, — сказала она и добавила после короткой паузы, — пусть. Великий Уррий сказал, что так даже лучше.

Великий Уррий — то самое имя из полузабытых хроник…

Боги смеялись над Керсом, и все время, пока он рассказывал хозяйке чудовища выдуманную вовсе не для нее фальшивую историю своей жизни, ему казалось, что там, на краю сознания, он слышит их хохот.

А вот имя ей он назвал настоящее. В конце концов, уже двадцать лет никто не обращался к нему так. Ищейки не будут искать бездомного бродягу Керса. Им нужен беглый тэрэ Кеарус Яштассе.

Глава 10

Пустыня так и не прислала говорящий песок. Вместо того она решила общаться с Существом сама — но не голосом. Она общалась рисунками барханов, движением ветра, отпечатками полузасыпанных следов невидимок. И все это имело смысл — если бы только Существо позволило Себе его понять. Если бы Оно осмелилось.

Но едва понимание приближалось — очертаниями ямы с зыбучим песком, миражом леса, прыгающим комом сухой травы — как Существо торопливо отводило взгляд, а то и вовсе останавливалось и зажмуривалось, пережидая. Оно не хотело понимать, потому что глубоко, на самом дне Его трех сердец, жила уверенность: понимание в данном случае будет равно принятию. А приняв Пустыню, Существо перестанет быть Собой.

Первые разы, когда Существо неожиданно замирало посереди движения, Нисса тревожно спрашивала, что случилось. Потом перестала — то ли поверила словам Существа, что так надо, то ли привыкла к резким остановкам. Недоумерший ничего не спрашивал — он спал. Нисса объяснила — это потому, что люди слабы, а сон восстанавливает силы.

И вот Существо двигалось и двигалось вперед, сквозь эти лиги, которые Пустыня украла у нормальной дороги, и день казался бесконечным. А потом пришла ночь, и надо было бы остановиться, позволить Ниссе развести костер и поесть человеческой еды… Существо не остановилось. Мысль, что придется провести в Пустыне еще и ночь, оказалась невыносима. Существо попросило Ниссу потерпеть и поползло дальше, с бархана на бархан, вверх и вниз по песчаным волнам…

А потом, резко, словно обрезанная гигантским ножом, Пустыня закончилась. Существо скатилось с последнего бархана песка на каменную дорогу, твердую, молчаливую, надежную — и едва не зарыдало от радости. То есть Оно бы и зарыдало, если бы умело изливать из глаз воду, как люди… Хотя нет, Нисса свернулась клубочком в своем насесте и спала, ее не нужно было будить. Ведь люди слабы, а сон восстанавливает силы…

Так что Существо только несколько раз тихо вздохнуло и двинулось по дороге дальше. И дальше. Двигалось, пока не пришло время рассвета.

* * *

Потом наступило утро, Нисса и недоумерший двуногий спустились с насеста и Существо с облегчением вернуло Своему телу привычный вид. Нисса сложила горкой прихваченный с собой горючий камень, приспособила над ним котелок, готовя человеческую еду. Недоумерший пытался помогать, но, судя по лицу Ниссы, больше мешал. И Существо, и Нисса были слишком добрыми, спасая Недоумершего. Но, может быть, от него все же будет толк?

— Керс, — обратилось Существо к двуногому. Тот вздрогнул, дернулся и едва не опрокинул котелок с едой в костер. Нисса сердито зашипела на него и схватила котелок, удерживая. Потом торопливо убрала руки и изумленно уставилась на собственные ладони. Ладони были как ладони.

— Я не обожглась, — объяснила Нисса на вопросительный взгляд Существа и растерянно улыбнулась. Существо кивнуло и посмотрело на Недоумершего.

— Керс, — повторило Оно это ничего не значащее сочетание звуков, которое двуногий выбрал своим именем, — Я буду спрашивать, а ты будешь отвечать.

Недоумерший вновь вздрогнул, правда в этот раз не так сильно, как в первый. Зачем-то посмотрел на Ниссу, потом вновь на Существо.

— Спрашивай… Спрашивайте, господин.

* * *

Чудовище пожелало само задавать вопросы, пока его хозяйка молча сидела рядом, готовя похлебку.

— Ты бывал в столице? — спросило чудовище, глядя на Керса огромными желтыми глазами, в которых плавился огонь. Вертикальные змеиные зрачки, казалось, сейчас расширятся и утянут человека в бездну.

— Бывал… господин, — ответил Керс, пытаясь побороть ощущение неловкости — он обращался к чудовищу словно к уважаемому человеку, и это было неправильно.

— Расскажи, как выглядит дом Сияющего Ока… — начало чудовище.

— Дворец, — поправила хозяйка, — правитель живет во дворце.