Люди и чудовища (СИ)

— Нисса, — повторил Керс, сделал один шаг от входа и покачнулся. Замер. А затем проговорил с жалобной интонацией, которая царапнула Ниссу своей знакомостью:

— Тут плохо. Неправильно. Стены давят. Пойдем скорей отсюда!

Девушка поднялась на ноги.

— Ты… Ты…

— Я Существо, — сказал Керс. Потом тряхнул головой, — но ты всегда называла меня Великим Уррием. Я забрало магию предателя — и его тело тоже. И пришло за тобой.

— Великий… — начала Нисса, но подавилась вторым словом. Могло ли быть правдой то, что она только что услышала? Или маги правителя придумали новый способ получить ее помощь?

Керс сделал второй шаг к ней — и покачнулся сильнее. Третий шаг — и почти упал. Удержался в последний миг.

— Стены! — сказал с гневом, — плохие стены. Тянут силы. Разобью их по камню! Весь этот дом разобью, как только выйдем!

— Это не дом, дворец, — не думая, поправила Нисса и моргнула.

— Весь этот дворец разобью, — согласился Керс-или-не-Керс и пожаловался: — Тело плохое. Слабое. Маленькое. Но магия хорошая, мне нравится.

Это было так похоже на ее Уррия… Так похоже…

Едва Нисса подошла к Керсу-или-не-Керсу ближе, он торопливо схватил ее за запястье и потянул к двери.

— Плохое место. Плохое!

Они сделали несколько шагов. И, как случалось во все разы, когда Нисса пыталась приблизиться к выходу, она словно уткнулась в невидимую стену.

— Я не могу! — выдохнула. — Не могу выйти!

Керс-или-не-Керс остановился, его лицо скривилось в гримасе.

— Как вывести тебя отсюда?

— Я не знаю…

— Тогда я узнаю, что это за магия, и заставлю ее подчиниться. Я сильное. Я сумею.

Он протянул руку, провел пальцем по ее щеке — и чешуйки на ее лице и теле шевельнулись, отзываясь. Так они отзывались только…

Да, это действительно был не Керс. Это был ее Уррий.

Часть 2 Глава 18

В лагере было все как обычно — если не считать мажонка, лежащего на земле с залитым кровью лицом, и растерянных наемников рядом с ним.

— Тибор, это не мы! — первым отказался Бракас. — Он сам упал, начал дергаться всем телом, а потом у него из носа и рта пошла кровь… Может он того, припадочный?

Арон подошел ближе и наклонился к Рикарду. Положил руку на лоб потерявшему сознание подростку. Лечить людей магией оказалось легко, так же легко, как призывать Тени. И никаких провалов в черно-белые миры бесснежных зим, как случилось после первой и единственной попытки Арона излечить эльфа, никаких визитов к Многоликому. Людям хватало прикосновения, желания исцелить, иногда — четкого мысленного образа того, как должна выглядеть пораженная часть тела.

Через несколько мгновений мажонок открыл глаза. Вскинулся.

— Господин! Господин Тонгил! Вы тоже это почувствовали?

— Что именно?

— Прорыв из нижних слоев! Разрыв реальности! Я думал, умру. Это… это было…

— Это было неприятно, — согласился Арон. — Ты уверен насчет прорыва?

— Да. Второй мастер потому и взял меня к себе. Я чувствую, когда происходит разрыв реальности, и знаю, в каком направлении. Мастер… у него были особые планы…

Никогда прежде Арон не слышал о такой способности. Хотя он много о чем не слышал…

— И где прорыв произошел в этот раз?

Подросток поднялся на ноги, хмурясь, вглядываясь в темноту, и начал медленно поворачиваться. Потом остановился и уверенно указал на юго-запад.

— Там.

— Как далеко?

Рикард неопределенно провел рукой в воздухе.

— Очень далеко. Дальше, чем от столицы Террун до провинции И-рут.

Получалось более пяти тысяч миль. Насколько Арон помнил карту, так далеко на юго-западе находилась столица народа Пустыни, Первая Колонна, потом начинался океан. Вряд ли прорыв случился в самом городе — храмы богов берегли людей от тварей Хаоса, а в городах храмов всегда было много.

— Зачастили что-то эти прорывы, — пробормотал Бракас. — Раньше не каждое десятилетие случалось, а теперь редкий год без них обходится…. Тибор, ты маг, что там среди вашей братии об этом говорят?

Арон неопределенно пожал плечами. Если перенести на всех магов то, что он запомнил из своего долгого общения со Светлыми и недолгого с Темными, то получалось так:

— У каждого магистра своя теория. У каждого мастера своя. Даже подмастерья норовят придумать собственное объяснение.

— А Глава Ковена? Что думает Глава Темного Ковена? — Истен пробился вперед и смотрел на Арона вызывающе, делая вид, будто не замечает, как Пратас тянет его за плечо.

— Глава Темного Ковена думает, что ты задаешь слишком много вопросов.

Истен был противной мелкой занозой, привыкшей лезть не в свое дело, а Прежний Тонгил — Арон не сомневался — убивал и за меньшее. Но Арон не был Прежним. И становиться не хотел.

Кирк решил, что нынешнее благодушие Темного мага — лишь новая маска. Арон надеялся, что так думали и остальные.

На лице Истена тем временем отражалась внутренняя борьба между желанием сказать очередную гадость и желанием жить…

Желание жить победило.