Люди и динозавры

Еще более впечатляющие параллели с ветхозаветными змеями и догонскими Номмо обнаруживаются в древнекитайской традиции, основателями которой считаются земноводные Фуси и Нюйва. В эпоху династии Хань (III в. до н. э.) Фуси и его сестра-супруга Нюйва часто изображаются с переплетенными хвостами, в руках они обычно держат плотницкий угольник и компас. На одном из рельефов гробницы этого периода в провинции Шаньдун изображена сплетенная хвостами пара земноводных основателей китайской цивилизации. Фуси держит в руке плотницкий угольник как символ своего вклада в развитие цивилизации. Между двумя главными фигурами этой сцены изображен земноводный младенец с двумя хвостами вместо ног. Надпись гласит, что эти существа «правили миром из морских глубин». Здесь прослеживается прямая аналогия с догонским «Номмо пруда», который, по представлению догонов, «обитает в водах Земли», откуда его заботливый глаз наблюдает за людьми, пока не придет условленный час его возрождения в «день слова».

Интересно, что на некоторых китайских рельефах зафиксирована крылатость земноводных Фуси и Нюйва, не отраженная в письменных памятниках. Этот архаический мотив, связывающий фигуры основателей древнекитайской цивилизации с небесной стихией, еще более сближает их с образами спустившихся с небес земноводных Номмо и ветхозаветных обитателей «дна реальности», в т. ч. крылатых обитателей царства левиафанов.

Ветхозаветный сюжет разрушения предшествующего мира и «низвержения с неба» его властителя органично сочетается с догонским мифом об осквернении Земли пришествием антагониста Номмо — земноводного Ого-Йуругу и взрывом «По толо» (красного гиганта Сириуса Б), с которым связывается его происхождение. Версия о локализации ветхозаветных «разрушенных миров прошлого» вне пределов Земли дает еще один ключ к пониманию и интерпретации таинственной связи между обитателями небесного царства Божественной Колесницы (Меркавы) и насельниками царства левиафанов.

Все эти далеко не случайные совпадения красноречиво свидетельствуют о том, что транслирующееся из глубины тысячелетий прикровенное содержание образа реликтового чудовища, связанного с «сокровенными первоначалами и тайнами бытия», отнюдь не выхолостилось со временем, а продолжает сохраняться, хотя бы и в скрытой, кодифицированной форме. Внутренние эсхатологические доктрины различных религиозно-мифологических традиций сохраняют память о том, что скрывающиеся за этим образом объективные реалии со временем могут приобрести новое и совершенно неожиданное значение. В частности, догоны полагают, что Ковчег Номмо, на котором некогда предки людей и Номмо прибыли с небес на землю, был разделен на шестьдесят «помещений», содержащих «все земные существа и способы бытия»: мир, небо, землю, деревню, дом собраний, женский дом, домашний скот, деревья и птиц, обработанное поле, раковины каури, огонь и слово, танец и работу, путешествие, смерть, похороны. Догонам известно содержимое только первых двадцати двух «помещений» Ковчега Номмо, остальное «придет в сознание людей позже и изменит мир».

Согласно ветхозаветной мессианской традиции, зафиксированной в Вавилонском Талмуде (Бавли Бава Батра 74B–75A), в конце времен праведники будут приглашены на мессианский пир, во время которого Господь будет угощать их телом Левиафана, а также создаст для них сияющую Скинию («шатер встречи» или «собрания») из кожи Левиафана. Мотив поглощения частей Левиафана символизирует приобщение праведников последних времен к его сокровенным качествам (сверхъестественным способностям) и передачу им космоустроительных функций «эт hа таниним hа гдолим», т. е. первобытных реликтовых чудовищ. Причащаясь телу Левиафана, праведники последних времен в некотором смысле становятся коллективным Левиафаном, символом такого «превращения» служит Скиния, сделанная для них из кожи изначального чудовища.